Инаковость как признак беды

Как в Челябинске прошла читка пьесы «Ломкая веретеница»

Центр ненормативной лирики и жеста

Выбирая пьесу о жизни какого-либо меньшинства, театральной труппе стоит быть готовой к бросанию тапок, помидоров и обвинениям в чернухе. Центр ненормативной лирики и жеста в Челябинске — площадка экспериментальная, следовательно, бояться тут не могут по определению. Даже если речь идет об антиутопии, созданной драматургами Иваном Андреевым и Евгением Подшиваловым.

Если сжато пересказать сюжет пьесы «Ломкая веретеница», то получится история о мальчике, выросшем в семье двух лесбиянок и получившим от этого проблемы на всю оставшуюся жизнь. На этом можно было и заканчивать, но молодые драматурги Иван Андреев и Евгений Подшивалов сделали из истории частного противостояния человека и общества антиутопию, местами напоминающую «Мы» Евгения Замятина, местами — «Мой личный штат Айдахо» Гаса Ван Сента, а в паре моментов — ни много ни мало «Полет над гнездом кукушки» Милоша Формана.

Тема инаковости, служащей катализатором общественной травли, заезжена до предела. Внутри этой устоявшейся конструкции можно как угодно переставлять сюжетные линии, красить персонажей разными оттенками ненормальности, но вывод всегда будет один: хоть гей ты, хоть представитель политической оппозиции, хоть «зеленый», хоть атеист — государственная машина не упустит тебя из вида и при малейшем удобном случае запустит в череп проводки. С тем, чтобы выжечь остатки индивидуальности и превратить чужого в своего.

Актриса Юлия Миневцева

Читка силами Центра ненормативной лирики и жеста прошла профессионально и интересно — в помещении СДТ на втором этаже здания, где располагается Камерный театр. Небольшое скупо освещенное помещение и минимум декораций, из которых главное — плакаты с надписями, обозначающими условные главы пьесы: «Унижение», «Принятие», «Прощение» и так далее.

Главного героя Сашу, у которого мало того что папа — женщина, так еще и склонность к медицине, науке и атеизму, читает/играет актер Челябинского молодежного театра Александр Дик. Из этого же театра — и остальные участники читки, кроме артиста Александра Сметанина из Камерного. Дик справляется со сложным текстом очень достойно, даже там, где авторы прописывают откровенные сексуальные сцены. Заслуженная артистка Наталья Антонова играет сурового советского образца учительницу, Борис Черев — злодея, напоминающего потерявшего разум и гуманность профессора Преображенского. Александр Сметанин неотразим в роли нерефлексирующего гопника, Александр Зайцев — школьника из нацменьшинства. А актрисы Юлия Миневцева и Наталья Чиликина довольно убедительно, местами на разрыв аорты передают чувства женщин, которые в глазах общества всегда будут «какими-то не такими», недостойными того, чтобы воспитывать ребенка, водить его в школу и вообще быть счастливыми. Собственно, достаточно почитать любой профеминистский ресурс, чтобы понять, что однополые женские пары и по сей день (а действие пьесы происходит, исходя из контекста, лет десять назад) испытывают немалые трудности с обустройством семейной жизни.

Актер Борис Черев

Но не о гомосексуализме и атеизме речь — нет, инаковость может быть любой, от политических взглядов до цвета кожи, и всегда она будет приносить неприятности, неустанно подчеркивают авторы читки. На обсуждении много говорилось о терпении — к детям, старикам, ближнему и незнакомцу. Пока человек не поймет, что его мнение — не единственное правильное, а общество не примет тех, кто и так существует (просто не очень заметно и ярко), до мировой гармонии очень далеко. И каждому из нас могут снести хребет, как той самой ломкой веретенице.

Читка «Ломкой веретеницы» прошла в помещении СТД

Пьесу на просторах сети и на тематических форумах небезосновательно упрекают в излишнем сгущении красок, но, с другой стороны, на то она и антиутопия (к тому же с подзаголовком «Извращение»). Что касается актеров Центра ненормативной лирики и жеста, то они справились с задачей деликатно и убедительно. В конце концов, на то она и экспериментальная площадка, чтобы вытаскивать такой материал на публику и убеждать в том, что не надо бояться нового и непонятного — ни безногой ящерицы, ни свежих форм драматургии.