Губернатор Челябинской области провел ежегодную итоговую пресс-конференцию

Жанр итоговых пресс-конференций, на самом деле, очень непростой. С одной стороны — ставший почти обязательным для региональных лидеров: ну, как же, президент страны проводит (уже полтора десятка лет), значит и на уровне региона нужно. С другой стороны — волей-неволей становишься объектом сравнения с Владимиром Путиным. А как с ним можно сравниться? 

В этом году формат пресс-конференции губернатора был изменен. Если раньше встречи с журналистами проходили в здании Ростелекома, где Борис Дубровский сидел за столом в некотором отдалении от прессы, то на этот раз мероприятие оказалось куда более камерным — в одном из залов резиденции просто поставили стул, а вокруг него полукругом расставили еще около 40 — для журналистов. Причем на расстоянии... Ну, почти вытянутой руки. Что как бы должно было еще больше подчеркнуть демократичность. Вот он я, совсем рядом. 

Что же, пресс-конференция и вправду получилась демократичной. Даже очень. 

Как правило, на мероприятиях такого рода самое интересное — не только и не столько то, что говорит главный герой, но то, КАК он это говорит — мимика, выражение лица, взгляд, жестикуляция, интонация. Тогда можно попробовать уловить не только формальную суть ответа, но и реальную его подоплеку, мотивацию, логику. А это — ведь мы ведем речь во многом о политике и о политиках — куда важнее.

Поэтому стенограмма пресс-конференции, опубликованная на официальном сайте главы региона, мало что вам даст — она и довольно серьезно «приглажена», и тем более лишена той эмоции, что начала проявляться у Бориса Дубровского почти с самого начала разговора.

Одно из качеств губернатора — он точно не уходит от прямого разговора, а идет в него не боясь, с открытым забралом. В этом он — точно не политик с большим опытом публичного общения со СМИ и манипулирования ими. В чем сам честно и признается, кстати. Хорошо ли это? Для журналистов, наверное, да — Бориса Дубровского можно «раскачать» на так нужные нам эмоции. Для политика — наверное, нет. Но было ли бы лучше, если бы ответы были обтекаемы, спокойны и «пресны», а лицо украшала неизменно снисходительная улыбка (гляньте трансляцию с «прессухой» ВВП)? Не уверен. 

Ответы Дубровского можно воспринимать по-разному.

Кто-то выдернет из контекста фразу «Мне стыдно, что я за три года не успеваю сделать из Челябинска Екатеринбург или Москву», и саркастически отметит что-то типа: «зато Магнитогорск сделать получается». 

Кто-то увидит в почти крике «Гринфлайт — чей?!», что «во всем виноват Юревич», и справедливо заметит: сколько можно обвинять предшественника, три года прошло.

Или сочтет за не самую удачную попытку самооправдания вот это — «Давайте будем понимать ту базу, в которой работает Тефтелев и вся моя команда. Давайте будем понимать, почему я здесь оказался. Потому что люди, которые объективно оценивают ситуацию в территории, поняли, что если она будет развиваться только в направлении „доесть и разбежаться“, получится проблема, которую нужно будет решать другими способами». И напоминание про то, что «время ему досталось», когда экономика всей страны идет вниз, и надо удерживать положение, и ресурсы для развития находить. 

А кто-то найдет в этом попытку честно объяснить всю глубину проблем, и сложности их решения. Не снимая с себя вины, кстати — ему ведь стыдно. Хотя прошло всего три года, а Екатеринбург «стал таким не за 3-4 года, а за последние 20 лет». 

Но что совершенно точно — Бориса Дубровского решительно не устраивает качество, уровень мотивации и целей той элиты Челябинска и всей области, с которой ему приходится иметь дело. Сравнивая Челябинск с Екатеринбургом он, по сути, открыто говорит именно об этом: «...когда я приезжаю в Екатеринбург... и вижу, какой это город, но он стал таким не за 3-4 года, а за последние 20 лет, когда была совсем другая динамика развития, когда управляли им совсем другие люди, которые были мотивированы совсем на другие результаты... Даже когда губернатор Свердловской области Эдуард Россель деньги хотел печатать, это свидетельствует о том, настолько ему хотелось развивать территорию и развиваться вместе с ней. У них это получилось лучше, чем у нас, потому что никто не отделял свое развитие от развития той территории, в которой ты живешь... У меня складывается глубокое впечатление, что те, кто управлял в Челябинске, никогда не связывал свою жизнь с этим городом».

Наверное, это тоже, скорее, про Юревича. Потому что другие экс-главы региона — и покойный Петр Сумин, и его вечный соперник Вадим Соловьев могли бы на этот счет крепко поспорить. Но насчет остальных... 

Дубровский, по его словам, «на тройку не может, и Тефтелеву не позволит». Он так на комбинате привык. 
«Вы не видели меня, когда я работал на комбинате. Есть история, когда к нам приезжали коллеги перенимать дела и уезжали с шуткой. Вы, говорят, знаете, что война закончилась? Вам как позвонили в 1941-м году, сказали, что война началась, но не сказали, что она кончилась. Этот — режим работы, ответственность, спрос друг с друга, подбор людей, формирование личности — как на войне. (и снова почти крича) Бизнес — это война! Война, понимаете? Сколько было предприятий, которые перестали существовать как металлургические, потому что там не было такого отношения к работе? Все они имели равные шансы интегрироваться в новую экономику, загрузить людей, сформировать стратегию...» 

Война, понимаете? А тут... Ну давайте всерьез — а вместе с кем тут «воевать», дело делать, «работу работать»? С депутатами Городской думы Челябинска, которые усиленно «пилят» меж собой полузаконные стояночки и места под ларьки, да добивают общественный транспорт ради «маршруток»? Или с «народными избранниками» в Копейске или Миассе, которые погрязли в многолетних интригах? Не думаю. Впрочем, с «магнитогорцами» во власти та же проблема. Пока губернатор им верит. Хорошо это или плохо для Бориса Дубровского и для Челябинской области. Но хотя бы честно...