В Челябинске прошла международная конференция по вопросам противодействия коррупции

Научно-практическая конференция, созванная по указу президента РФ, прошла 25 ноября в стенах Правительства Челябинской области. Она была посвящена актуальным вопросам разработки и применения современных практик реализации госполитики в области противодействия коррупции.

В роли спикеров выступили заместитель губернатора Челябинской области Евгений Голицын, заместитель полпреда в УрФО Борис Кириллов, директор Института философии и права УрО РАН Виктор Руденко и другие. Кроме того, доклады о практическом опыте борьбы с коррупцией зачитали представители Казахстана и республики Беларусь.

Вообще, исходя из услышанного в рамках конференции, можно сделать вывод, что борьба с коррупцией начинается с того, чтобы определить — а что, собственно, считать коррупцией. Взятки, поборы — это понятно. Но нынешнее положение вещей жестче и строже для представителей власти. Сегодня под коррупцией понимают общественно опасное явление в сфере политики или государственного управления, выражающееся в умышленном использовании представителями власти своего служебного статуса для противоправного получения имущественных и неимущественных благ и преимуществ в любой форме. Ключевое слово — «получение», а не только приобретение. Так что сегодня в коррупции могут обвинить любого госслужащего, принявшего, к примеру, подарок от соискателя госуслуг и не оформившего получение презента по протоколу.

— В сфере минимизации коррупции происходят довольно противоречивые процессы, —говорит директор челябинского филиала РАНХиГС Сергей Зырянов. — С одной стороны, совершенствуется законодательство, оно становится более тонким, с другой стороны — это совершенствование позволяет выявить те случаи коррупции, которые ранее не фиксировались. Таким образом, ужесточение контроля является предпосылкой для увеличения выявления коррупционных преступлений, их вроде бы становится больше. Но, безусловно, есть явный тренд: формируется атмосфера нетерпимости к коррупционной деятельности в органах государственной власти. Например, специалисты нашей академии проводили опрос с временными разрывом в 4 года: в 2012-м и 2016-м. Спрашивали бизнесменов, оказывались ли они в ситуации, когда решить вопросы было практически невозможно без взятки. В 2012-м году «да» ответили 41%, а в 2016-м — всего 13%.

Заместитель губернатора Челябинской области Евгений Голицын отметил, что перечень коррупционных дел довольно обширен: «Нас интересует не столько количество преступлений — их выявлением активно занимаются соответствующие органы — сколько динамика выявления. Наша задача — чтобы она была отрицательной. Мы, как органы госвласти, работаем именно над этим».

Доцент академии управления при президенте республики Беларусь Анатолий Клим представил доклад, из которого следует, что в этой стране для противодействия коррупции активно совершенствуется законодательство. Это как раз тот случай, когда попасть под преследование можно не только за взятку, но и за неправильно задекларированное имущество. А, например, в Казахстане большое внимание уделяют просвещению госслужащих относительно правильного, «некоррупционного» поведения.

— В России много сторонников введения уголовной ответственности за коррупционные преступления, но есть и противники. В Беларуси, например, уже, ввели этот институт, — комментирует директор Института философии и права УрО РАН Виктор Руденко. — Опыт других стран очень полезен, особенно если рассматривать разные государства в пределах одного региона. Например, возьмем азиатские Южную Корею или Сингапур. Сингапур — не демократическая страна, а, скорей, меритократическая (меритократия — принцип управления, согласно которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка — прим. редакции). Там нет активного политического участия граждан в принятии важных решений, но, тем не менее, Сингапур принял в свое время законы, которые позволяют цивилизованно решать проблемы коррупции. И ее уровень в государстве сведен до минимума. Китай же ввел политику устрашения, там людей казнят, но при этом особых успехов в противодействии коррупции страна не достигла. В России, в среднем, 4000 человек привлекаются к ответственности каждый год, в Китае, с перерасчетом на количество населения — процент такой же.

В Челябинской области существует телефон доверия, куда можно сообщать о случаях коррупции. По заявлениям чиновников, к проблеме активно подключаются общественные организации. Во всех регионах Уральского федерального округа сформированы антикоррупционные структуры, приняты нормативно-правовые документы, наблюдается динамика в проводимой работе. В частности, заместитель полпреда озвучил, что в Уральском федеральном округе созданы около 300 комиссий по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих и урегулированию конфликта интересов, в органах местного самоуправления — свыше 1000 комиссий. «Наша задача — перейти к тому, чтобы нормой в обществе стало категорическое неприятие фактов взяточничества и превышения должностных полномочий чиновниками, с этой работой не справиться без эффективного диалога с гражданским обществом», — подчеркнул Борис Кириллов.

Кроме давно и успешно работающих инструментов противодействия коррупции, появились и новые. «Если госслужащий приобретает имущество, чья стоимость превышает его трехлетний доход, то этот человек обязан предоставить сведения, за счет чего сделана покупка. И если комиссия, которая принимает декларацию, не увидит обоснований приобретения столь дорогостоящего имущества, то она направит материалы в прокуратуру», — сообщил заместитель губернатора Челябинской области Евгений Голицын.

Профилактика коррупционного поведения, совершенствование законодательства и неотвратимость наказания — вот три столпа, на которых должна строиться госполитика в области противодействия коррупции. «Улюкаев, по версии следствия, взял 2 млн долларов, а отдавать придется гораздо больше, если признают виновным, — заметил в беседе с журналистом „Челябинского обзора“ Сергей Зырянов. — Такие прецеденты должны заставить задуматься всех госслужащих, независимо от статуса. Согласно исследованиям нашей академии, 40% опрошенных считают, что в определенной ситуации поступать надо не по закону, а так, как тебе хочется. Так вот — это неосмотрительно, потому что неприкасаемых больше нет».