Челябинский ветеринар своими силами создает приют для диких животных

В марте в Челябинске началось строительство приюта для лесных животных и птиц «Спаси меня» — за масштабный во всех смыслах проект взялся ветеринарный врач и известный зоозащитник Карен Даллакян. На заброшенной территории бывшей лаборатории местный Айболит возводит совершенно новый для региона комплекс, день за днем сталкиваясь с финансовыми и бюрократическими проблемами.

Островок заботы

Фасад нового приюта ярко выделяется на фоне прочих построек ­санитарной зоны на северо-востоке Челябинска — стену украшает граффити с изображением лесных обитателей. Медведь и лось, олененок и заяц, волк и бельчонок. Большинство из этих животных на самом деле живут в приюте — правда, к счастью, инцидентов с приводами с медведей и лосей еще не случалось. На этом фоне довольно неожиданно выглядит рисунок чихуахуа, гордо занимающий место на входной двери. Позже выяснится, что это изображение Тайсона — давнего питомца Даллакяна, и даже, по его словам, телохранителя.

Тайсон почти неотступно носится за Даллакяном по территории приюта. Рядом по лужайкам топчутся несколько уток и чайка без одного крыла. В «Спаси меня» много таких обитателей — кто-то не может летать, кто-то с трудом ходит. У волчицы Зары сломаны таз и задние лапы, однако своего природного норова зверь не теряет.

— Когда маленькая была, на нее упал домик. Раньше жила у людей во дворе, ее хотели усып­лять, а мы выходили. Несмотря на то, что инвалидка, настоящие подкопы делает! — рассказывает Даллакян. — Когда у людей жила, условия ужасные были — воль­ерчик во дворе. Вот все рвется на волю.

Волчица жила у людей пять лет. Хозяева просили забрать ее — из-за ночного воя Зары соседские куры переставали нести яйца — но до недавнего времени зверю попросту негде было поселиться в Челябинске. Без нового приюта в похожем положении мог оказаться и олененок, который сейчас подрастает в соседней пристройке.

— Привезли его со стороны аэро­порта. Люди ехали на рыбалку, услышали странный звук. Утром думали, что птичка пищит. Смотрят — маленькая косуля, недели две ему было. Привезли мне. Три-четыре дня мы дома помучались — его же не всяким молоком можно кормить. Долго искали дубовые ветки, чтобы отварчиком отпоить. Сейчас жив, здоров, растет.

Справляться с нехваткой молока — а оно требуется многим подрастающим животным — приюту помогает собственная коза Маша, купленная у некой деревенской бабушки как раз для кормления косули. Свое производство организовано и для кормления хищных птиц вроде орла-могильника, коршуна и неясытей (птица семейства совиных). В особом ящике под инфракрасной лампой сидят три десятка специально выращенных цыплят, в нескольких клетках растут крысята.

— Есть замороженные, есть живые. Живыми кормим тех, кого отпускаем. Покупать их дорого — цыпленок стоит 17 руб­лей, а одному коршуну четыре в день надо давать, — поясняет ветеринар.

Вопрос экономии вышел на первый план совсем недавно — раньше главной проблемой был поиск жилья для диких ­животных.

Дом там, где сердце

Около десяти лет назад помещение на Ферросплавной, 79 занимала лаборатория челябинской санэпидемстанции. О прошлом напоминает табличка «Комната свинок» в одном из зданий и крупная надпись «Все животные заражены туберкулезом» на стене вольера, где теперь живет коза Маша.

— У меня была проблема, куда деть диких животных, с которыми ко мне обращаются, — вспоминает Даллакян. — Вот ты их вылечил, а куда дальше? Это место стало нашим спасением. Мы некоторых животных больше двух лет держали в маленьком помещении в жилом доме. Да, они вроде выздоровели, но в таких условиях долго не потянут. Им нужны свежий воздух и покой. Мы тратили время и силы не столько на лечение, сколько на поиск того, куда пристроить ­животных.

Пустующая территория бывшей лаборатории стала идеальным местом для приюта из-за отдаленности от жилых домов. Челябинская санэпидслужба дала добро необходимому для города проекту, однако здание оказалось в федеральной собственности.

— Два года у нас велась переписка. Я познакомился с Геннадием Онищенко, тогда — главным санитарным врачом РФ, которого потом убрали оттуда... Все вопросы решили за три дня после моего обращения в администрацию президента. А нужно было всего одно слово: «Согласовано». За два года переговоров по телефону счета вооот такие приходили!

Расположение здания в санитарной зоне, хоть и дало ­возможность держать здесь диких животных, несет и ряд небольших проблем.

— Район нехороший. Вон там общаги и гостиница, в которой «Ревизорро» были. Вечером все возвращаются, гуляют и лезут прямо к нам в окно. Дурдом. Хотя воздух тут уже нормальный, в основном лишь с ЖБИ идет пыль.

Бег с препятствиями

Работы на новом месте начались третьего марта. По подсчетам Даллакяна, на ремонт помещений уже ушло около 500 тысяч рублей. В основном деньги идут на мастеров и оплату электричества — только электроинструменты за месяц «съедают» порядка 12 тысяч рублей.

— Сперва мы в экстренном порядке сделали сарай, чтоб поместить туда животных — было же холодно в марте. Потом остальное. Надо делать фасад, сейчас все окна поменяем. Крыша, к счастью, еще тянет, не капает нигде, — опытный ветеринар Даллакян умело находит маленькие радости. — Надо и электричество сейчас делать такое, чтобы выдержало зимнюю нагрузку. У нас еще скважина с водой есть. Труба идет на 40 метров под землю, но в пределах 10 метров влага зимой может замерзнуть. А без воды мы тут крякнем — городской системы нет, хоть я и написал им. Вроде договор с ними заключили, а ничего так и не провели.

Наибольшая из всех коммунальных проблем приюта — зимнее отопление. За десять лет безхозяйства в здании на Ферросплавной почти не осталось труб и батарей. Единственная возможность обогреть все помещения для персонала и животных — собственная мини-котельная, однако для ее постройки к зданию еще предстоит провести газ. Весь городской бюджет уже расписан, поэтому до конца декабря в приюте чуда не ждут — власти обещали провести «голубое топ­ливо» только в первом квартале следую­щего года.

— Сейчас главное, чтобы звери перезимовали нормально. Для волчицы это не страшно, она очень хорошо «одевается». Косуленок тоже проживет зимой, — прикидывает ветеринар.

Пока не наступили холода, работа идет полным ходом. Сейчас в приюте работают четыре человека — двое сыновей Даллакяна, а также сторож и помощник в уходе за животными. Иногда в приют приходят волонтеры.

— Нам хорошо помогли студенты ЧелГУ, будущие юристы и экономисты. Мы взяли в марте три КАМАЗа, и вывезли отсюда мусор. Это была очень большая помощь, — вспоминает зоозащитник. — В помещениях сейчас еще грязно, два субботника надо делать. Но было запущеннее — бутылки, мензурки. У меня полсклада этих лекарств осталось от санэпидемстанции.

Посильную помощь оказывают и организации. Туристическая компания So Travel купила приюту плитку, которой уже начали покрывать полы в помещениях. Гипермаркет Castorama предоставил гипсокартон, всю сантехнику дал торговый дом «СантехУрал», а хозяева одной прооперированной Даллакяном кошки подарили приюту тонну цемента.

Больных — вылечить, здоровых — вырастить

Предполагается, что комплекс «Спаси меня» будет разделен на две части. Первая — Центр реабилитации и карантинирования, вторая — непосредственно приют для животных. Оба здания еще в плачевном состоянии, однако каждой комнате уже определено будущее назначение.

— Здесь будет ветеринарный блок. Приемная, операционная, рядом комната ожидания для людей, магазинчик, — показывает Даллакян на заполненные строительной пылью комнаты. — Если город поможет, сделаем пункт бесплатной кастрации бездомных животных. Еще будет крематорий.

Необходимость подобных услуг назрела в городе давно — такие центры есть во многих городах-миллионниках. В специальном утилизаторе можно будет безопасно уничтожать больных мертвых животных без риска заражения для городской среды.

— Вот пример — когда в аэропорту арестовывают контрабандных птиц, что делают? Их отпускают, а потом приносят бумажку, что животное сдохло. А по закону птиц должны посадить на карантин, во время которого проверяется буквально все. Если особо опасную инфекцию найдут — животных нужно уничтожить, вплоть до того, что сжигается подстилка. А для ­этого обязательно нужен аппарат, который сжигает — утилизатор. И он у нас есть.

Для будущего Центра за 600 тысяч рублей приобрели сертифицированный в Европе утилизатор, который не оставляет запахов. Изначально он был газовым, однако из-за отсутствия газопровода пришлось заказывать дизельную горелку. Сейчас в приюте ждут специалиста из Англии, который сможет подключить оборудование. Изначально планировалось, что утилизатор начнет работать в сентябре.

— Крематор будет «кормить» наших подопечных — на деньги с этой услуги мы сможем их содержать. Диких животных ведь никто не оплачивает, принесли и бросили. И это не собака и не кошка, волчицу едой для домашних не покормишь. К тому же, лесным жителям нужны определенные лечение и уход, — резюмирует Даллакян.

В отдельном здании приюта разместятся теплые комнаты для экзотических животных, а для некоторых зверей уже строятся отдельные вольеры на улице. В приюте стремятся быть готовыми ко всему, даже к прибытию крокодилов и обезьян — именно этих животных чаще всего привозят контрабандой из других стран. Найдется место и для российской фауны — медведей, волков, лис, косуль.

— Планируем сделать пруд, потому что часто бывают водоплавающие птицы. А то ­привезут лебедя, и вот куда его? Если краснокнижное животное, обязательно должна быть лицензия на содержание и содержание с размножением. Его дает Москва, есть определенные условия, — отмечает ветеринар. — Может, прачечную откроем для животных или какую-то гостиницу придумаем. Покормим и последим за питомцами, пока хозяева уезжают в отпуск.

Помимо планов по лечению и содержанию животных, в приюте рассчитывают выстроить работу с детьми и студентами. Например, факультет биологии ЧелГУ намерен открыть в будущем центре учебный класс для практических занятий. Такое сотрудничество в приюте расценивают как справедливую взаимопомощь — студенты смогут вживую изучать диких животных, а заодно и кормить их. Об экскурсии также просят детдома.

— У нас же иногда проходят уроки доброты. Показываем, что все имеют право на жизнь, просто нужно создать условия. Пускай это будет чайка — да, без крыла, но живет, бегает.

Помогать диким животным — задача чрезвычайно непростая, требующая огромных сил, терпения и энтузиазма. Не меньшего требует и строительство «с нуля» полноценного комплекса, который станет настоящим прорывом для южноуральской ветеринарии. Сейчас у молодого проекта много проблем, однако у его основателя есть главное для успеха в этом деле — благая цель, энтузиазм и горящие глаза. Спустя всего пару лет в Челябинске появится новый большой дом для больных волчиц и косуль, для маленьких коршунов и совят, для пострадавших в лесных пожарах ежей и белок. А приблизить его появление сможет любая посильная помощь.