«В три года бабушка читала мне сопромат»

— Дмитрий, для кого вы пишете книги?

— Я пишу для себя. Уже давно понял, что нельзя писать книгу для придуманного читателя. Если я буду писать книгу для вас или для 10-летней девочки, я буду врать. Ведь я не являюсь никем из вышеназванных. Писать нужно с полным отрывом и для себя, тогда читатель пойдет за тобой и за тем, что интересно тебе. И твоя история становится его историей. Начинаешь подстраиваться — сразу гибель. Поскольку я человек уже взрослый, книга получается универсальной: для читателей от 8 до 80 лет.

— И все-таки вас считают детским писателем.

— Причисление — это самый общий процесс. Он нужен для того, чтобы указать работнику книжного магазина, на какую полку поставить тот или иной проект.

— Тогда что такое современная детская литература?

— Должен отметить, что детская литература очень сильно рванула. И хотя есть мнения, что ее вообще нет и нужно брать примеры с Николая Носова — это все ерунда, на мой взгляд. И люди, которые так говорят, просто ничего не смыслят в литературе. То же самое, что сказать челябинцам: «Берите пример с Новосибирска». Ведь это абсолютно разные города: с разной спецификой, климатом, условиями и прочими тонкостями. В советское время было всего несколько детских писателей, которые смогли пробиться и стать известными. Сейчас все по-другому. Писателей сегодня много! Да, их книги не в таком масштабе поддерживаются мультипликаторами и кинематографистами, нет такого объема госфинансирования. По этой же причине, кстати, и нет бешеных тиражей. Но по качеству литературы — современные авторы очень сильные.

— Разве может простой читатель, не филолог, понять: кто сильный, а кто нет?

— Вот в этом и заключается сложность. Сейчас очень много распыления. Я помню, как в детстве открывал телевизионную программу, видел, что на неделе будет 3-4 мультика и один фильм. Подчеркивал их желтым фломастером. У меня тогда была возможность вычленить из объема информации то, что мне интересно. Современный человек перегружен. Всех фильмов не пересмотреть, во все игры не переиграть. И книга тут вытесняется на второй план.

— Как в таких условиях продвигаться современным писателям?

— Нужно самому играться. Что такое продвижение? Если я сейчас выйду на улицу и буду кричать: «Читайте меня! Читайте!» — скорее всего, я и сам день потеряю, и не так много читателей «заполучу». Аудиокниги — отличный вариант продвижения и приучения ребенка к литературе.

— Что вы имеете в виду?

— Я абсолютно уверен, что аудиокниги — единственный путь к чтению. Если вы читали много, а ваш ребенок читает недостаточно, а вы этим недовольны — попытайтесь завлечь его через аудиокнижки. Многие из наших детей именно так и познакомились с литературой, хотя семья у нас читающая... Видимо, такие временные реалии сегодня. И если современный ребенок не проникся аудиоформатами, то и к печатным книгам он вряд ли придет. Сегодня есть очень хорошие начитки большинства произведений по 10-12 часов. К тому же, 19 век — это время устного чтения. Половина читателей Гоголя не читали его, а слушали. И поэзию Пушкина читал один из десяти, а девять — воспринимали рифмы на слух. 

— Если после аудиокнижки, ребенок возьмет в руки не печатную книгу, а электронную — это хорошо или плохо?

— Это неважно. Сначала были глиняные пластинки, а потом папирусы. И, может быть, те, кто писали на пластинках, на папирусы плевались: «Это не те ощущения, нет весомости...». Книга — она не будет оттеснена, ее ничего не сможет заменить. А в каком формате — без разницы. Главное, чтобы был носитель, передающий текст, а каким он будет — неважно. Важно, чтобы была потребность в чтении.

— Почему, как вы считаете, нужна эта потребность?

— Очень часто человек не может найти себе собеседника. Книга может им стать, только она может его понять. Она позволяет сохранить уникальный человеческий опыт и передать его дальше. Привычка в слушании аудиокниг вырабатывается за 6 часов. А привычка к чтению вырабатывается за почти 300 часов. Это дикое количество времени! 10 дней подряд непрерывно. По статистике, 300 часов накапливаются к 8 классу, когда подросток без книг нормально живет. Поэтому лучше включать аудиокниги в раннем детстве, когда у детей есть время, а у родителя — желание вырастить начитанного человека. Мы можем слушать то, что вряд ли смогли бы читать. Например, три года бабушка читала мне учебник по сопротивлению материалов. Сегодняшние 9-летние дети смогут слушать «Войну и мир», но читать они ее не смогут. Когда мы слушаем, то мы в состоянии съесть продукт, который нашему глазу не поднять.

— Таня Гроттер начиналась как ремейк на Гарри Поттера. Популярность была бешеная!

— История о Тане Гроттер сначала была пародией на Гарри, но уже с третьей части первой книги сюжет дал ответвление и стал отдельным проектом, абсолютно независимым. Именно поэтому, на мой взгляд, серия и стала успешной.

— «Мефодий Буслаев» не стал пародией ни на кого из уже известных супергероев?

— Этот герой появился на стыке двух традиций: с одной стороны Мефодий как просветитель (отсылка к Кириллу и Мефодию — создателям старославянской азбуки, — прим. редакции), с другой — Василий Буслаев, который известен как самый авантюрный богатырь, самый загадочный из всех. Мефодий Буслаев проходит долгий путь от служения темным силам к служению добру. Серия состоит из 19 книг. Я писал эту историю 10 лет. Наверное, это самый масштабный мой проект. Кто любит толстые книги, останется доволен — в сумме этот «сериал» занимает больше восьми тысяч страниц. Если их все вместе сложить, можно надолго окунуться в фантастический мир.

— На сегодняшний день литература ремейка востребована?

— Нет, «Таня Гроттер» стала единственным проектом, который прозвучал как удачный ремейк. Изначально меня спасло то, что я был первым. А еще то, что во мне слишком сильная самость и большая жажда конкуренции. Знаете, иногда бывает, что проходишь мимо теннисного стола, видишь, что кто-то играет, и чувствуешь, что ты можешь его обыграть. Пожалуй, именно это мое стремление конкурировать помогло «Тане Гроттер» перерасти из ремейка в самостоятельную историю, в которую я, признаться, заигрался: писал ее пять лет с огромным увлечением.

— Поступали предложения экранизировать ваши книги?

— Разговоры ведутся. Но сказать, что это будет завтра, послезавтра или через год — сложно. Мне кажется, что настанет время российских фэнтези-сериалов. Когда-нибудь.

— Вы представляете, например, Мефодия Буслаева на экране?

— Он должен быть таким, как написано в книге: длинноволосым, со сколотым передним зубом (смеется). Хотя я понимаю, что никто не будет ломать актеру зубы для роли. Какого утвердят, тот и сыграет, наверное.

— У вас 7 детей. Серия книг «Моя большая семья», куда входят «Бунт пупсиков», «День карапузов» и «Таинственный Кто-то там» — о вас и ваших детях?

— Герои действительно чем-то похожи на нас. Основа автобиографическая, но события вымышлены. Эти книги будут интересны всей семье, а не только детям. Сюжетные линии есть почти для каждого.

— Биография семьи — это все-таки ответственность.

— Да (улыбается). Вымышлены сюжеты, но диалоги в большинстве правдивы. И когда пишешь такую правду, понимаешь, насколько значимым может быть слово.

— Дети подсказывают сюжеты для книг?

— Сюжеты — нет. Но если они что-то говорят интересное, или если что-то меня ошеломляет при общении с ними, я, конечно, это беру в книгу. И когда дети потом читают, то говорят: «Вот это ты у меня взял, а вот это — у Саши. Так бывает не только с детьми: если вы сейчас скажете что-то интересное или что-то вдруг произойдет необычное, скорее всего, это будет на страницах моей новой книжки.

— В интернете пишут, что вы очень верующий человек. Фантастическая литература перекликается с религиозными писаниями, на ваш взгляд?

— Есть два ответвления фэнтези. Одно из них — мистическое, когда человек к чуду относится как к некому мистическому опыту. Мне не нравятся такие литературные подходы. В моих книгах магия носит сугубо игровой характер, юмористический. После их прочтения никто с магией не будет экспериментировать. У меня скорее христианское фэнтези. Мыслящее. Юмористически-философское. В аннотациях пишут: «Хулиганское фэнтези». Но это выдуманный жанр, рекламный, скорее. Чем больше книг я пишу, тем больше меня волнуют какие-то действительно важные проблемы. Главная задача не только в том, чтобы развлечь читателя, а в том, чтобы дать ему то, что интересно и важно мне самому.

— Как вообще религия находит место в жизни писателя, который пишет о фантастических мирах?

— Религии нельзя указывать место. Она должна быть главной, пронизывающей все. Другое дело, что у каждого свое дело: кто-то верит в Бога и пишет картины, кто-то — пишет книги... С религией ты как-то видоизменяешься постепенно, но при этом остаешься самим собой. В моих книгах нет прямых религиозных мотивов. В книгах многих европейских фантастов происходит смешение мистики и религиозного опыта. Вампиров там обливают святой водой, стреляют серебряными пулями с крестовой насечкой. Я такого смешения правды и лжи стараюсь избегать. Мои герои молитв не читают, в храм не ходят. Если и есть какие-то христианские мысли, они либо в эпиграфах, либо где-то затеряны в тексте. Я ни в коем случае не занимаюсь религиозной пропагандой. И то, что я христианин — это мой личный выбор.