«Актеров надо воровать, как хороших лошадей»

Сергей Витауто Пускепалис прославился после фильмов Алексея Попогребского «Простые вещи» и «Как я провел этим летом» (за роль во втором получил «Серебряного медведя» в Берлине), до этого выстроив весьма успешную карьеру в качестве театрального режиссера. Работал в театрах Самары, Омска, Ярославля, Магнитогорска. В 2015-м году осуществил дебют в качестве кинорежиссера — фильм «Клинч» по сценарию Алексея Слаповского.

— Понимаю, что этот вопрос в разных вариациях вам задавали очень много раз, но все же: вы стали сниматься в кино как раз в то время, когда занимали пост главного режиссера Магнитогорского театра драмы. Были уже достаточно зрелым человеком. Как случился этот перелом?

— Ну, это случилось, потому что моего сына Глеба увидел дуэт замечательных ребят — я имею в виду режиссеров Алексея Попогребского и Бориса Хлебникова. Они снимали моего сына в «Коктебеле» и познакомились со мной. Завязались профессиональные отношения. Я начал сниматься у Попогребского, сначал был фильм «Простые вещи», потом уже «Как я провел этим летом». Так меня узнали и, что называется, пошла писать губерния. В общем, не по схеме. Ну, как всегда.

— По какому фильму вас сейчас чаще всего узнают?

— Не знаю, каждый по своему. Я вообще стараюсь особо не светиться. Но если уж узнают, то надо да, соответствовать. Здороваться...

 

Сергей Пускепалис с семьей живет в курортном городе Железноводске

 

— Когда вы последний раз были в Магнитогорске?

— Буквально в том году. Приезжал на мероприятия по закрытию одного из спектаклей. Он хорошо шел, но руководство решило его списать, и сделали мы это очень празднично. Не похороны устроили, а радостное событие. Вообще, я как могу, участвую в жизни Магнитогорского театра драмы. Хотим с Кредитуралбанком сделать постановку совместную, ко дню рождения финансового учреждения. Наверное, будем делать «Двенадцатую ночь» Шекспира. Банк хочет так оригинально отметить дату — выделяют деньги театру, и в ноябре будет премьера. Покажем городу.

— В Магнитогорске вас узнают на улицах?

— Наверное. Я чувствую сопричастность к этому городу.

— Вы работали в разных городах в качестве приглашенного режиссера. Сейчас есть предложения поставить спектакль?

— Сейчас не получается. Ну, есть некие предварительные договоренности с «Табакеркой» (театр под руководством Олега Табакова — прим. редакции), может быть, что-то получится. В начале 2019-го года есть планы сделать спектакль. Но вот сейчас все мое время занимает кино.

— Какие сейчас проекты, планы в кино?

— Вера Сторожева, мой хороший друг, сейчас снимает фильм с моим участием. Ольга Музалева начала готовить второй сезон «А у нас во дворе» — этот сериал набрал хороший рейтинг на «Первом канале», решено было продолжить, сейчас пишется сценарий. Есть и полнометражные фильмы. В общем, идет работа.

 

Один из постоянных творческих партнеров Сергея Пускепалиса — драматург, сценарист Алексей Слаповский

 

— Вы прямо человек-трансформер. И театральный режиссер, и кино снимаете, и артист. Как вам хватает ресурса на все это?

— Ну, пока хватает. Не будет хватать, я как-то самоорганизуюсь (улыбается).

— Я посмотрела ваш фильм «Клинч» ( фантасмагорическая драма с Алексеем Серебряковым в главной роли — прим. редакции). Что вас сподвигло спустя 10 лет после постановки этой пьесы Слаповского на сцене перенести действо на экран? К тому же показалось, что стояла задача сделать коммерчески успешный проект.

— Нет, задачи такой не стояло. Если вы вкладываете в слово «коммерческий» тот смысл, чтобы кино посмотрело как можно больше зрителей и оно стало доступным широкому кругу, то да, это входило в цели. Мне хотелось, чтобы как можно больше людей поучаствовало в круге моих размышлений, радостей, болей... А то, что я к этому вернулся через 10 лет — это в том числе следствие невероятного успеха этого произведения в виде театральной постановки. Мы его, разумеется, переделали, сделали иной, киновариант. Но эта камерность театральная, она не то что никуда не ушла — я наоборот старался, чтобы она была такой явной. Это тоже один из способов передачи основной идеи.

— Да, сложилось впечатление, что это фильм, в котором актеры существуют подчеркнуто театрально...

— Да, они существуют очень остро. В таких обстоятельствах, что четыре стены, четыре комнаты, и деваться-то некуда. Уже вам судить, что получилось. Меня в этом фильме все устраивает, а дальше уже все вопрос совпадений. Но хочу сказать, что относительно этого фильма равнодушных нет. Либо полностью принимается, либо полностью отвергается.

 

Актер и режиссер будет председателем кинофестиваля в Железноводске, первое проведение которого намечено на 2019-й год

 

— Насколько сегодня сложно заниматься продвижением фильма? О «Клинче» не так много информации, я узнала об этом фильме только когда готовилась к интервью.

— Ну, это связано с любым кино, не попавшем на «гребень волны», откуда про него всем видно и слышно... Тем не менее, вы вот обратили внимание на мой фильм, к вам же как-то это все пришло... Хотя, конечно, много сослагаемых успеха у каждой картины. И в этом фильме в том числе. Например, участие моих друзей, группы «Би-2», которые целый диск выпустили к нему... А трудно или нетрудно продвигать — об этом все-таки надо продюсерам думать, потому что если я начну об этом думать, то фильм снять не смогу. Как та сороконожка, которая задумалась, как она ходит.

— Я имела ввиду, что продвижение камерных историй несколько отличается от работы с блокбастерами.

— Нет. Все то же самое. Одинаково. Просто разные каналы, разные форматы, разные фонды.

— С вашей позиции, взгляда изнутри — как сегодня обстоят дела в российском кино? И с точки зрения финансирования, и с точки зрения поиска героя, идей, концептуальных каких-то историй?

— Так же, как всегда — идет работа. Поиск, ошибки, удачи, провалы, победы. Те, кто говорит, что в российском кино все плохо, живут в каком-то другом мире, как Незнайка в Солнечном городе. Безоблачно не бывает. Все идет своим чередом, и мне кажется, что очень много усилий прилагает и Минкультуры. Есть гранты. Кому-то не нравится происходящее, есть конкуренция, одеяло же каждый на себя тащит. Но работа идет и интерес к этому есть. То, что первые лица встречаются с деятелями культуры и пытаются выработать какие-то универсальные законы, правила — это хорошо. То есть однозначно нельзя сказать, что деятели культуры находятся в каком-то бойкоте у руководителей страны. Вот даже по количеству мероприятий видно, что эта отрасль на виду.

 

Сергей Пускепалис считает, что карательные меры в отношении Кирилла Серебренникова и его команды выглядят чересчур театрально

 

— Не могу вас не спросить в данном контексте, как вы относитесь к скандалу вокруг Кирилла Серебренникова?

— Знаете... Мне кажется, что те карательные меры, которые были к нему и его команде применены — они как-то чересчур (задумывается)...театральны. На мой взгляд. Безусловно, наверняка есть какие-то основания для такого внимания со стороны властей. И я не думаю, что это какие-то политические, идеологические моменты, иначе там бы многих других уже взяли за жабры (улыбается). В России много деятелей, несогласных с внешней и внутренней политикой, но пока в отношении них нет каких-то массовых репрессий. Ну нет сейчас ГУЛАГов. Я лично Серебренникова уважаю, и как режиссера, и как творческую единицу. Думаю, все во всем разберутся. Но то, что все делается вот с таким (подбирает слова)... аплобмом, треском, шумом... мне кажется, это все не делает чести ребятам из правоохранительных органов, хотя я тоже положительно отношусь к их деятельности. Но мне кажется, что уводить человека чуть ли не в наручниках со съемочной площадки — как-то странно. Думаю, Кирилл и сам бы пришел.

— Просто это ведь не первый скандал в театральной сфере за последние годы. Начать список можно еще с истории с оперой «Тангейзер» в 2014-м году... Когда такие истории идут одна за другой, у обывателя возникает следующее впечатление: вероятно, в кино и театре начали о чем-то таком говорить, что властям не очень нравится.

— Да что там такого показывают-то? Ну, например, мой фильм «Клинч » — да, он не радужный, но он честный. И надо учитывать, что талантливые люди — режиссеры, актеры — умеют взять такой угол зрения, профессионально, скажет так, нагнать жути, что естественно, что кому-то из властей что-то может не понравиться. И немудрено: зрители — это ж электорат, избиратели... Ну, нормальная реакция. А вы что ожидали? Вы меня, власть, будете ругать, а я буду, как мазохист, все терпеть? Идешь на вы — надо понимать реакцию. Понимать и не пищать.

 

Пускепалис работал в качестве приглашенного режиссера во многих театрах страны, в том числе в Магнитогорском театре драмы

 

— Вам за последний год какие фильмы отечественные понравились?

— Ну, много... Знаете, ответить на ваш вопрос конкретно— значит кого-то выделить из своих товарищей и друзей. Да и вообще, сказать, чтоб меня что-то прямо так ошеломило — сложно. Я уже, наверное, и не в том возрасте. Это в юности что-то меня сбивало с толку, уводило. Если же вы спрашиваете о каком-то шорт-листе, историях, которые я рекомендую посмотреть... Надо задуматься. Понимаете, вот люди дают такие рекомендации, а мне всегда смешно — кому они их дают? Я одному человеку, зная его, могу посоветовать одно, а другому — другую категорию фильмов... А что мне нравится — этого я называть не хочу, это я только друзьям могу рассказать. Это ведь очень интимная информация (улыбается)! Но то, что связано с Борисом Хлебниковым и Алексеем Попогребским — это пожалуйста, смотрите всё! И не ошибетесь. Вообще, всё, что связано с компанией «Коктебель», с ее отцом — Романом Борисевичем (известный кинопродюсер — прим. редакции) — смотрите, не прогадаете. Там и Вася Сигарев, и Коля Хомерики — понравится, может, и не все, но что-то обязательно попадет в цель.

— Вы работали во многих театрах России. Для вас в отношении театра есть такой термин, как провинциальность?

— Иногда есть. Иногда нет. Мне кажется, разница тут в отношении властных структур к театру. Потому что если вот так относиться периферийно, по-деревенски к тому, что у тебя на территории есть какой-то форпост культуры — вот это и есть провинция. И касается это именно руководителей. Если человек, начальник понимает, что жизнь-то одна — и у него, и у жителей этого города, и у творцов культуры, которые здесь оказались, чтоб заниматься этим делом — то и относиться к деятелям надо так, как в столице относятся к режиссерам, актерам. Там конкурс большой — так почему не сделать его острым и в маленьких городах? Почему не воровать артистов?

— А это возможно в провинции в принципе?

— А почему нет? Взять артиста да предложить ему хороший контракт. Это ж престиж города! А когда в театре этот престиж не очень-то видно — вот это и есть провинция. Сидят ребята и говорят — да от нас руководство-то ничего и не хочет. Не требует, мы им неинтересны. Ну, идет какой-то там репертуар... Это ж не работа, а производственная тягомотина какая-то. А толку-то от нее? Праздника, интриги в хорошем смысле — нет! Повторюсь, актеров надо воровать, как хороших лошадей. Были же раньше вот ярмарки, в Нижнем Новгороде — там жили антерпренеры, предлагали, перекупали артистов (имеется ввиду знаменитая нижегородская ярмарка, где в конце XIX—начале XX вв. активно развивалась театральная антреприза — прим. редакции.)

 

Сергей Пускепалис считает, что театру необходима реформа в виде перехода на контрактную систему

 

— В репертуарном театре возможно широкое внедрение контрактной системы?

— В Москве давно так делают. МХАТ — контрактный театр ( я там работал помощником Олега Павловича Табакова). Там все на контракте. Олег Павлович, дай бог ему здоровья, самый первый. И так все, вплоть до реквизитора. И этот контракт руководитель волен либо продлить, либо аннулировать. Я вот всегда бился со стандартными бессрочными договорами. Я не должен артиста любить по договору. Если артист не старается и просто отрабатывает, я с ним вообще не хочу работать. Таких людей же сразу видно, зачем мне их перевоспитывать? Поэтому в качестве режиссера я пытаюсь что-то реформировать. И это получалось — и в Магнитогорске, и в Ярославле.

— Вы сейчас по-прежнему живете не в Москве, а в Железноводске?

— Да. И это не ссылка в провинцию (улыбается). Железноводск — приятный курортный город (входит в состав эколого-курортного региона Кавказские Минеральные Воды — прим. редакции). И мы там будем делать кинофестиваль. Первое проведение намечено на 2019-й год. Уже есть деньги. Вот это называется власть работает с культурой.

— Какая концепция у фестиваля?

— Это будут международные премьеры. Отмечу, что это не наградный фестиваль с жюри. Конкурс будет проводиться только среди зрителей. Поэтому это будет зрительское кино, не арт-хаус точно. Занимается всем Елена Яцура как идейный продюсер. Я там председатель.

— О международности — у вас ведь есть опыт работы за рубежом?

— Да, в фильме «Черное море» (фильм режиссера Кевина Макдональда, с Джудом Лоу в главной роли, снят в 2014-м году — прим. редакции). У западных кинодеятелей иной подход к процессу, чем у нас, более формальный. Ни вправо шагу, ни влево шагу. И это и плохо, и хорошо. Потому что если во время съемок возникает какое-то более успешное решение — то нельзя уже ничего изменить. Мы же можем заложить деньги одни — а снять за копейки. В российском кино формализма меньше, и возможностей для творчества в этом смысле гораздо больше.