«Технологии для решения проблем челябинцы не замечают, в отличие от самих проблем»

— Дмитрий. На первый взгляд ваша организация создана из одних противоречий. Вначале создавались для развития кластеров, потом в 2019 году резко перепрофилировались, и теперь гордо декларируете: «Наша миссия — цифровое развитие Челябинской области». На вашем сайте говорится, что вы отвечаете за развитие технологического предпринимательства, но вы не предприниматели. В то же время статус автономной некоммерческой организации говорит о том, что вы и не чиновники. Кто вы и чем занимаетесь?

— Мы — государственное учреждение, подведомственная структура регионального Министерства информационных технологий, связи и цифрового развития. Основная наша задача, вы абсолютно правильно говорите, это поддержка IT-компаний, которые разрабатывают различные решения, и промышленных предприятий, которые занимаются цифровой трансформацией. Наводим мосты между частными компаниями и различными государственными фондами. Сопровождаем проекты. Продвигаем цифровые технологии в школах, вузах. Содействуем развитию технологического предпринимательства. Собственно говоря, наша цель в глобальном смысле — это внедрение цифровых технологий в различных отраслях экономики Челябинской области в рамках нацпрограммы «Цифровая экономика».

Если чуть детальнее, что мы делаем. Сегодня очень много говорится про цифровую трансформацию, и как раз трансформация затронула все сферы социально-экономической жизни не только Челябинской области, но и всей страны...

— Хорошо звучит. Громко. Но с одной стороны я слышу от вас про цифровую трансформацию, как она жизнь страны меняет, с другой — еду домой и вижу, как на перекрестке останавливается трамвай, оттуда выбегает водитель и вручную передвигает стрелки, чтобы поехать на ЧМЗ, а не на Северо-Запад ненароком; а новые трамваи во время тестовых поездок один за другим уезжают из Челябинска не своим ходом...

— А я в пример могу привести «умные светофоры». Цифровая система управления как раз построена на том принципе, чтобы дать водителям возможность ехать преимущественно без остановок во всех направлениях. Анализируются транспортные потоки и ищется компромисс, система выбирает — кому дать преимущество в движении. На практике это выглядит так: подсчитывается трафик — и по результатам увеличивается время горения зеленого сигнала светофора для одних водителей и уменьшается для других. То есть если в каком-то направлении идет больше транспорта, то для него будет дольше гореть зеленый сигнал.

В итоге водитель едет по дороге и даже не замечает, как ему помогает при движении цифровая система. Но вы тоже правы. Безусловно скорость внедрения везде разная. Например, многие предприятия Челябинской области задумываются и уже внедряют проекты, где задействованы современные цифровые технологии...

— А подробнее?

— Создание на предприятиях цифровых двойников, систем управления производством, которые помогают предсказывать поломки, оптимизировать производственные цепочки, где-то заменить ручной труд человека на роботизированные системы. Это все, с одной стороны, в перспективе сокращает расходы предприятия на производство, с другой — позволяет предсказывать многие вещи и анализировать то, как работает система, производство, создавать новые высокотехнологичные рабочие места, изменять устаревшие функции на новые технологии. Сегодня все думают в эту сторону. Кто-то реализует комплексные проекты, когда мы говорим про крупное предприятие, кто-то внедряет что-то частично, пробует, начинает. Но это точно в голове у всех, потому что это не про будущее, а про сегодняшний день.

— Полагаю, что на этом фоне и рабочим надо переучиваться уже сегодня.

— Безусловно. Необходимо массовое повышение квалификации граждан по цифровым компетенциям независимо от того, на предприятии они работают, чиновники они, студенты или пенсионеры. Это очень важное условие комфортной жизни сегодня.

— А ваша роль во всем этом какова?

— В рамках федерального проекта «Цифровые технологии» есть целый перечень мер поддержки в виде грантов для предприятий. В этом году конкурсы были запущены в сентябре. Они предполагают финансирование проектов, направленных на внедрение цифровых технологий.

Государство готово выделить от 20 до 300 миллионов в зависимости от того, что предприятие планирует сделать. Софинансирование со стороны компании — от 20%. То есть реализуя проект на 100 миллионов, предприятие может вложить 20 своих, а 80 привлечь со стороны федерации.

Мы со своей стороны рассказываем о том, какие возможности есть, навигируем по тем технологиям и решениям, где эти гранты можно применять. Дальше уже вместе с предприятием работаем над заявкой. Проверяем документацию на формальное соответствие требованиям федеральных фондов и так далее. Безусловно, в части содержания деятельности у каждого предприятия заявка своя. Здесь мы не можем сильно повлиять. Но что-то проверить мы можем, и наша задача здесь, чтобы заявка, уходя на конкурс, соответствовала ряду требований и была точно рассмотрена.

— Простите, а крупные предприятия могут не знать, что они могут получить от государства десятки миллионов рублей? Мне кажется, если мы говорим о больших суммах, в крупных компаниях есть сотрудники, а то и целые отделы, заточенные на привлечение финансирования.

— Не у всех есть опыт участия в грантовых конкурсах. Кто-то этот путь проходил и успешно, кто-то только сейчас путем широкого информирования узнает об этом. И соответственно те, кто ранее не имел такого опыта, действительно не знал, что можно привлекать федеральные деньги на собственные проекты.

— У вас штат же небольшой?

— 11 человек.

— И как охватываете весь регион?

— До ковида организовывали очные встречи на предприятиях. Мы были в Златоусте, Миассе, Копейске, челябинские предприятия посещали постоянно. После того, как грянул коронавирус, мы начали работу проводить в онлайн режиме. Вместе с Минпромом проводим регулярные встречи и таким образом не остановились.

— Про ковид коли загоговорили. Сильно нагрузка на медиков выросла и педагогов — это из того, что на слуху. Придал ли коронавирус ускорение внедрения цифровых вещей? Есть ли запросы от Минздрава, Минобра на внедрение новых технологий? Чтобы быстро адаптироваться к этой заразе?

— Вы правы, ковид ускорил эти процессы. Я не говорю, что мы изобрели дистанционный формат работы, он существовал и ранее. Но вопрос в том, что не так активно применялся, потому что контакт учителя и ребенка — это очень важно и никакой дистант этого не заменит. И первый массовый переход на удаленку был неожиданным для многих и, возможно, не все прошло так гладко. Но уже сегодня есть множество предложений, которые поступают в наш адрес по применению различных цифровых сервисов, решений. Мы о них информируем Министерство образования, образовательные организации, если в этом есть необходимость и, соответственно, коллеги могут выбирать, если есть потребность внедрять что-то.

— От кого предложения? От местных или от всех?

— Предложения есть от всех. И от региональных и от федеральных игроков. Абсолютно разные.

— Между тем, я недавно общался с вашим заместителем Юлией Епимаховой. И в беседе с ней понял, что предпочтение отдается все-таки местным компаниям. Приведу цитату:

— Для примера. К нам зашли «Яндекс Такси», «Максим», «Uber». Вы видите на дорогах другие машины? Если мы сейчас заведем сюда крупных игроков, что останется тем, кто здесь живет? Только быть наемными сотрудниками. И тогда отток населения лишь ускорится. Особо активные будут желать уехать туда, где они смогут реализоваться как-то иначе. И развитие все-таки региональных компаний важно. А если мы по такому же сценарию заведем сюда самых крупных игроков, кто останется? Мы не можем сюда просто взять и запустить все федеральные компании, чтобы монополизировать различные рынки.

Так и есть? Можем мы говорить о региональном протекционизме?

— Не совсем. Мы не изолированы от всего мира, являемся частью страны и нет смысла закрываться от федеральных компаний. Мы стараемся удерживать баланс между поддержкой местных компаний и сотрудничеством с федеральными организациями.

Если говорить про региональные компании, то в сентябре Министерство информационных технологий запустило проект «Практика пилотирования». Это встречи представителей органов власти с представителями IT-технологий, на которых госорганы обозначают свои задачи, которые требуют решений с помощью цифровых технологий. И первая встреча такая была как раз с Минздравом, где были описаны 7 актуальных задач.

— Пошагово можете назвать?

— Один из запросов касается разработки мобильного приложения для врача. Другой связан с автоматизацией call-центра в больницах. Третий — разработка программного обеспечения для оперативного изучения рентгеновских снимков легких. Новые запросы появляются постоянно. Региональные компании на них откликаются и готовы тестировать свои решения с больницами. По ряду решений мы в ближайшее время уйдем в пилотирование.

— Вы отвергаете протекционизм региональных компаний, но сейчас заговорили именно про них. Неужели федеральные не предлагают никаких решений? Вот я рассуждаю так: у глобальных корпораций гораздо больше ресурсов, соответственно, если они разрабатывают решения для всей страны, они у них появляются гораздо раньше. Сейчас нет никакого смысла разрабатывать, например, мобильное приложение для риэлторов, потому что уже есть готовый «ДомКлик», который заменяет все и всех. Не окажется ли так, что сейчас в ответ на запросы министерств наши начнут заново изобретать велосипед?

— Процесс работы с федеральными игроками ведется параллельно. Сейчас мы активно взаимодействуем с «Яндексом», «Сбером», «МТС», «Лабораторией Касперского»... Но спрос на цифровые решения огромный, и он не только в Челябинске, а во всех регионах. И компании не могут разорваться на всю страну. Потому что все равно разработка занимает какое-то время...

— ...Да какая разница, откуда предоставлять решение? Я его в Челябинске разработал, качай со смартфона хоть в Зимбабве...

— В этой сфере высока конкуренция и не всегда федеральные решения лучше региональных. Причем наши компании также могут работать далеко за пределами региона. Например, «Napoleon IT». Не про ковид история, но они сделали платформу для сетевых ритейлеров и работают сейчас с Пятерочкой, Магнитом и другими федеральными игроками. Как здесь оценивать?

— Но для Минздрава и Минобра пригласили именно своих.

— Да, потому что, во-первых, мы хотим, чтобы региональные разработчики оставались в Челябинской области. Один из ключевых факторов здесь — это формирование спроса на цифровые решения со стороны государства. Цель практики пилотирования именно в этом. Во-вторых, Минздраву требуются локализованные решения, отвечающие требованиям безопасности, в том числе по защите персональных данных граждан. Поддержка региональных разработчиков не означает, что мы закрыты для федеральных игроков. Минздрав готов пилотировать решения, если оно эффективно, отвечает принципам быстродействия и имеет разумную стоимость, сопоставимую с заявленным качеством.

— Нагрузка на врачей у всех на слуху. Возросла ли в связи с необходимости появления решений, нагрузка на вас? Мы этими цифровыми решениями сейчас дыру затыкаем? Или что-то на опережение делаем?

— Не соглашусь, что мы затыкаем дыры. Мы меняем парадигму и в целом систему. Теперь будет работать по-другому. Это первое. Второе, насчет в целом систем перехода и ощущений граждан, еще раз повторюсь, что сервисы незаметны людям в большинстве своем.

— Давайте на пальцах. Возьмем школы. Везде говорится, что перехода на дистант не будет. Вот ковид в регионе усиливается, вот приходится уходить на дистант. Какие цифровые решения сейчас внедряются для того, чтобы этот процесс прошел максимально безболезненно? А не так как весной этого года было, когда «Сетевой город» работал через раз со скоростью черепахи, а уроки проводились по принципу: «учитель кинул в мессенджер домашнее задание, школьник выполнил, сфотографировал, отправил обратно, учителю приходится напрягать зрение, чтобы что-то разглядеть». Что сейчас делается? Какие-то меры безопасности, чтобы не переводить на дистант школьников или это какие-то дистанционные технологии. которые позволяют максимально безболезненно переводить на онлайн-обучение. Что?

— Хороший вопрос. Минобру надо, чтобы если и случится переход на дистант, чтобы он не повлиял на качество образования, которое получают школьники. А для того, чтобы он не повлиял на качество, должен сохраниться контакт: «учитель/ученик», пусть и в онлайн режиме. Мы должны видеть преподавателя, мы должны видеть учеников на связи. И здесь, кстати, тоже интересно.

Если мы раньше общались вдвоем-втроем по Skype, и думали, что это что-то современное, то месяц назад Челябинск проводил стратегическую сессию по развитию города, и там одновременно участвовало 400 человек. И никаких проблем, переходов не возникало.

Поэтому задача — обеспечить контакт, не исключать выполнение домашних заданий, их проверку. Чтобы этот переход не сказался на процессе подготовки учеников.

Что касается цифровых решений, стоит упомянуть запуск онлайн-платформы «Детидома». Она была создана в очень сжатые сроки, менее чем за неделю, силами Мининформа Челябинской области и его подведомственных учреждений. Наш Центр занимался подбором и организацией онлайн-активностей. Главной целью создания платформы было ограничить количество контактов школьников со сверстниками, чтобы разорвать цепочку заражений. Для этого мы предоставили детям широкий выбор онлайн-активностей: виртуальные экскурсии, бесплатный просмотр фильмов и мультфильмов, онлайн-зарядка с известными чемпионами, мастер-классы и курсы по созданию сайтов, компьютерных игр и многое другое.

— Недавно Министерство информационных технологий рассказало про конкурс на лучшие муниципальные практики. Кременкуль в нем стал первым за систему «умного освещения», теперь поселение получит 25 миллионов рублей на благоустройство, с чем мы его поздравляем. Но Челябинская область на конкурс выставляла 4 проекта и некоторые из них у меня вызывали вопрос еще на начальном этапе. Как в этот список затесалось энергопотребление во дворце спорта «Юность»? Я, может, и поверхностно сужу. Но, как мне представляется, еще в 2009 году Дмитрий Медведев, будучи президентом России, подписал закон об энергосбережении и энергоэффективности. В 2011 году в России запретили лампы мощностью в 100 ватт. Спустя несколько лет Медведев в должности премьер-министра сделал еще шаг в сторону энергоэффективности страны: снова ужесточил требования к электрическим лампам. На фоне того, что Россия уже больше 10 лет планомерно стремится к сокращению потребления электричества, вы действительно считаете, что энергосберегающие лампочки в «Юности» — это претендент на лучший проект страны? У других все плохо? Почему лампы-то?

— На самом деле, это не просто замена лампочек. Речь идет об интеллектуальной системе, которая подстраивает работу под текущее освещение с улицы. Свет может автоматически становиться ярче или затемняться в зависимости от времени суток. И это позволяет очень серьезно экономить ресурсы, где-то до 70%. Такие же решения у нас уже применяются в Челябинске в некоторых школах, например. По санитарным нормам необходимо поддерживать освещенность парт у детей на протяжении всего дня. Но мы же понимаем, что утром темнее, чем днем; зимой темнее, чем летом. И если к выключателю постоянно будет бегать учитель или завхоз, ну это несерьезно. Поэтому постепенно в городе и внедряются такие решения.

Если еще про конкурс справочно: 59 заявок было со всей страны. Из них 52 заявки в категории «города», 7 заявок в категории «сельские поселения». И вот среди них мы стали первыми.

— А есть чему нам поучиться у других регионов? Смотрели другие заявки?

— Как правило, в сельских поселениях все проекты связаны с умным освещением. Если говорить про категорию «города», то это платформы управления городом. Платформы, которые наполнены сервисами для ЖКХ, строительства, транспорта и так далее. Это интеллектуальные системы, их еще называют «цифровыми двойниками», которые собирают в себе большое количество сервисов и данных и позволяют руководителям муниципалитетов принимать решения не на основе каких-то сомнительных сведений и сигналов, а на основе объективных данных, которые поступают с этих систем, с датчиков.

— Все цифровые вещи, о которых вы рассказываете, они обывателю заметны? Или они внедряются в жизнь так, что человек особо их не ощущает, они больше для администраций как раз?

— Основная задача внедрений — повышение качества жизни граждан. Приведу пример: одна из компаний предлагает решение для канализационных люков. Ставятся датчики, которые следят за тем, чтобы канализация не переполнилась и чтобы крышки не воровали. Давайте посмотрим.

Если все переполнится и потечет по дорогам — это челябинцы сразу заметят. Людям не нужна информация: есть там датчик или нет. Они увидят проблему и точно будут на нее реагировать.

Соответственно внедрение этих датчиков будет фиксировать заполнение, но челябинцы даже и не будут знать, что фекалии по дорогам не текут благодаря такой системе. Ну и воровство колодезных крышек, такая проблема тоже существует...

— ...То есть теперь воровать будут сразу с датчиками.

— Нет, просто если своруют люк, тут же система об этом сообщит, меры администрация может принять в более короткий промежуток времени, а не дожидаться, пока в этот люк кто-то провалится или кто-то сообщит, напишет, заявка уйдет в нужное ведомство и так далее. Граждане точно видят не сами датчики, граждане видят эффекты. Вот с умными домофонами, например, сейчас они ставятся в микрорайоны, и реально же есть примеры, когда пытались поцарапать машину, проткнуть колеса. И благодаря тому, что у этих умных домофонов интегрировано видеонаблюдение, органы быстрее реагируют и это серьезное подспорье для того, чтобы найти этих нарушителей. Это все тоже элементы «Умного города».

— Население-то мусор не всегда в бак выбрасывает, а вы про цифровые компетенции...

— Критично важно , чтобы эти навыки появились у большого количества граждан. С малых лет. И в этой части Министерство информационных технологий и наша организация очень активно работают. Мы на площадке «Точки кипения» абсолютно бесплатно обучаем на различных курсах: цифровая грамотность, где люди пожилого возраста учились заводить себе странички в социальных сетях, пользоваться электронной почтой, устанавливать на телефон мессенджеры, что-то в них писать. Есть курсы программирования, где можно научиться работать на Python.

Мы не ограничиваем ни возраст участников, ни входящий уровень компетенций. Понятно, что базовые цифровые навыки — это больше для людей старшего поколения, потому что молодежь в этом разбирается. А курсы программирования, это, наверное, для школьников старших классов и студентов, как дополнительная практика и набор компетенций. Интенсив SmartWeek, где детей учили блогингу. Конструктор Tilda — учим. Не надо владеть навыками программирования. Надо разобраться в конструкторе, понять, как это устроено. И если у вас небольшое предприятие, стартап, вы сами своими руками сможете собрать сайт без каких-то вложений.

— Сейчас молодежь в цифровую пучину засасывает стремительно. У меня дочери 1,5 года, она смартфон из рук уже выхватывает.

— У меня та же проблема...

— А что делать?

— На мой субъективный взгляд можно пойти путем ограничений и, наверное, до какого-то определенного возраста этот путь будет правильным. Потому что все равно с точки зрения здоровья не выпускать из рук смартфон неправильно. Моей дочке 5 лет и ее ограждать от мобильного контента уже не совсем верно. Здесь надо четко понять: какой будет полезен и разграничить историю с развлечениями. Не исключить, но каким-то образом управлять этим процессом, подобрать полезный контент, который идет на развитие ребенка. По крайней мере запрос нашей дочери — мультики, ролики. Мы стараемся это регулировать, ограничивать по времени и чтобы видео было с содержательной составляющей, чтобы ребенок что-то полезное узнавал.

— В 1.5 года рановато, в 5 с ограничениями, а в 12, видимо, регулировать уже поздно.

— В 12 чадо должно уже не мультики смотреть, а вовсю новое постигать. Надо понимать, что без цифровых технологий сегодня построить карьеру невозможно, кем бы ребенок не хотел стать: хоть врачом, хоть учителем, хоть инженером, хоть специалистом в области сельского хозяйства. Абсолютно все профессии сегодня на стыке с цифровыми технологиями. Поэтому точно исключать это нельзя. Просто надо грамотно управлять...