Текст на эту тему я очень хотел написать еще неделю назад. И очень хорошо, что не написал. Потому что эмоции в этом случае должны уйти на второй план. А возобладать должен прежде всего рассудок. Разум.
Итак, 19-го февраля наши коллеги из 74.ru опубликовали совершенно шокирующий материал о том, что приемные родители воспитанников одного из интернатов под Челябинском обратились в правоохранительные органы с заявлением о массовых случаях сексуального насилия. Ситуация тем более жестокая, что речь идет о коррекционном интернате, где живут в том числе дети с отставанием в развитии.
До кучи через несколько дней стало известно о приговоре целой банде, организовавшей производство детского порно. А еще — о весьма жестокой драке школьниц в Златоусте, видео с которой опубликовано в соцсетях.
Разумеется, пошел вал эмоций. Прежде всего — в соцсетях.
Разумеется, «простые граждане» требовали введения смертной казни для педофилов (и тут я согласен, хоть и с оговорками, о чем напишу отдельно).
Разумеется, требовали отставки всех и вся — от директора интерната (что, собственно, произошло почти сразу) вплоть до главы района, министра соцотношений области, уполномоченной по правам ребенка (которой в интернете тут же вменили попытку скрыть преступление и угрозы родителям мальчиков) и разумеется, губернатора. Ну, а кого ж еще-то?
Власти, замечу, не хотели, но в итоге невзначай сделали многое, чтобы эмоции только подогревались.
Областной детский омбудсмен Ирина Буторина ограничилась весьма скупыми комментариями, чем только раззадорила журналистов и обывателей (впрочем, а что еще она могла ответить?). Губернатор Челябинской области Борис Дубровский достойно прокомментировал случившееся, но только через сутки.
Ну, и весьма неловко подставился замглавы региона Евгений Редин: в день, когда стало известно об инциденте, он поздравил сотрудников южноуральских комиссий по делам несовершеннолетних с профессиональным праздником, назвав систему «исправно работающей» (!) и отметив: «Ролью системы является профилактика и воспитание, защита детей от противоправных посягательств и направление их на правильный путь» (!). Молодец, чего уж там. Чувство момента — на высоте.
Разумеется, скандал вышел на федеральный уровень, и тут уже понеслось по новой: и от ярчайших депутатш Госдумы Ирины Яровой и Елены Мизулиной, и от главы Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, который забрал возбужденное уголовное дело о насилии в интернате в центральный аппарат СК. И федеральный детский омбудсмен Анна Кузнецова пообещала прибытие на Южный Урал спецкомиссии с проверкой. А заместитель генпрокурора РФ по Уральскому федеральному округу Юрий Пономарев, разумеется, поручил проверить все дома-интернаты по всему УрФО. И, разумеется, все стандартные фразы про «личный контроль» и прочее.
Ну, и по мелочи — куда же без политики. Ну, в том убогом виде, в котором она есть сегодня. Кое-кто всерьез начал рассуждать, что «информация всплыла именно сейчас неспроста», и что вся эта история — элементы борьбы за власть в Челябинской области (одни завели речь о том, что такие истории снизят явку на выборах президента РФ и понизят число голосов за «главного кандидата», что непременно приведет к отставке Бориса Дубровского, другие — о том, что все это — провокация первых). Ну и разумеется, куда же без страшилок о том, что педофилия якобы проникла в высшие эшелоны власти, и что всех (в своих интересах) «держит на крючке» региональное ФСБ. Ни много ни мало.
Между тем, на деле все куда серьезнее. И требует (и от власти, и от общества) не эмоций, а разума. И — воли. И вот почему.
Во-первых, проблема с насилием (в том числе сексуальным) над детьми для Челябинской области, мягко говоря, не нова. Вы просто забейте в поисковик, скажем, «Челябинская область, сожгли дом педофила» или что-то похожее. Сразу всплывут сообщения не только за последние годы, но и, скажем, и за 2010-й, и за 2005-й.
«Челябинский обзор» не раз писал об этом. Так, в интервью начальника отдела по делам несовершеннолетних и молодежи прокуратуры Челябинской области Людмилы Елчевой в частности, было отмечено, что за первые девять месяцев прошлого года в Челябинской области совершено 256 преступлений сексуального характера против детей.
256. За девять месяцев.
То есть — в Челябинской области в среднем насилуют по ребенку в день. Это только то, что выявили правоохранительные органы. И это почти в два раза меньше, чем в 2016-м году. Тогда было за первые 9 месяцев 578 преступлений, или по два ребенка в день. (Впрочем, как ни посмотришь статистику силовиков, так вечно у них преступность снижается).
Еще раз.
Насилуют по ребенку в день. Прямо сейчас. Не в далеких «гейропе» и «пендосии». У нас. На Южном Урале.
Крае «суровых мужиков», и, видимо, прочих «духовных скреп».
Давайте для начала признаем хотя бы это. Потому что признание болезни (в данном случае — болезни общества, детей ведь насилуют не инопланетяне, а живущие порой по соседству) — это первый шаг на пути к выздоровлению.
А затем — точный диагноз: почему так, откуда это взялось. Но диагноз, поставленный не сетевыми и диванными болтунами, а экспертами, специалистами. И неплохо бы — озвученный публично. Со списком недоработок и рекомендациями к устранению. Ну, чтобы никто не думал, что все опять втихаря.
А дальше — за работу. Сложную. Рутинную. Долгую. Но от которой нельзя отлынивать никому. И без которой мы точно не сможем защитить наших детей. Ну, если конечно считать нашими не только своих личных потомков, а действительно всех.
То, что южноуральцы на это способны, у меня сомнений нет — в том же Челябинске, говорят, немаленькая очередь из семей, которые готовы взять к себе ребенка из детдома. А лично у меня — много друзей и знакомых, которые уже сделали это. Не из-за пособия (оно не так велико) — просто люди хорошие. Настоящие.
Значит, все дело в воле. Политической. Правоохранительной. Социальной. Но сначала — признаться самим себе в болезни... И мне глубоко нас...ть на то, повлияет это на какую-нибудь предвыборную повестку и явку с процентами или нет. Дети важнее.
Что же до конкретного случая в интернате (как и во всех прочих подобных), то главное, что сейчас необходимо — это качественная и совершенно непредвзятая, без всякого давления «сверху» и извне, работа следствия. Подобные дела, как показывает практика, почти всегда крайне непросты из-за сложностей в плане сбора качественной доказательной базы.
Что же до сурового наказания — не вопрос, хоть смертная казнь. Как только вновь введут. Но только неплохо бы помнить, что до того, как поймали Чикатило, по обвинениям в его преступлениях успели расстрелять другого человека. А значит, права на ошибку тут нет...
