В кабинете нашей собеседницы рассматриваем разные графики и карты. Яркие, красочные, детализированные. И, конечно, обывателю совсем непонятные. На ум приходит первый вопрос: сами ли синоптики все рисуют?

— Раньше рисовали, наносили все сами. Сейчас, конечно, это программа делает. Туда загружается погода по данным наших метеостанций в Челябинской области.

— Все эти данные автоматически передаются на метеостанцию, и там уже в программе формируется телеграмма. Это очень удобно. Раньше, чтобы измерить скорость ветра, надо было выйти и наблюдать за флюгером, который стоял на 12-метровой мачте. Надо было 10 минут стоять и смотреть, куда он там повернет. Порыв же бывает буквально 1–2 минуты — сейчас прибор это все зафиксировал, передал. Это очень удобно для подготовки справок, которые мы выдаем. Если произошло что-то, например, сильный ветер — это страховой случай, мы можем помочь. Например, если рухнула ветка на автомобиль — справка является доказательством, что в этот момент был сильный порыв ветра силой 20 метров.

— Эти приборы, получается, фиксируют состояние погоды в данный момент. А как тогда составляется прогноз?

— Эти наблюдения проводятся не только у нас, они проводятся по всему земному шару. Мы работаем по Гринвичу, и вот эти данные кодируются и передаются в центры — есть в Новосибирске, например, в Москве — которые наносят данные на карты. В таком обмене у нас участвуют из 18 всего пять метеостанций, данные с которых мы передаем для международных карт. Эти все карты синоптиком анализируются, и можно посмотреть — какая была температура, какое давление, осадков сколько выпало, облачность какая. Рассчитывается скорость — насколько продвинется та или иная воздушная масса за три часа: бывает, на 50–60 км. И смотрят — то, что было, например, в Катав-Ивановске, через сколько часов дойдет до нас. Прогноз на сутки составляется таким способом.

Прогноз на три дня — там уже идут прогностические карты мирового уровня, где вероятность рассчитывается на компьютере. Программа Гисметео, например, пользуется не нашими данными, там идет чисто математический прогноз. Там не учитываются наши горы, большая протяженность региона, то есть то, что наш синоптик обязательно учтет.

— То есть самый точный прогноз могут дать только наши синоптики?

— Конечно, самый точный прогноз — на сутки. У него 98% точность. Чем больше срок, тем меньше оправданности. Три дня — уже 91%, если месячный прогноз Москва считает — вообще меньше 50%.

— Вернемся к нашим метеостанциям. Они по области как-то равномерно распределены, чтобы весь регион охватить?

— В идеале между ними должно быть не более 50 километров. Но у нас такого нет. У нас в центре они более близко размещены, в сельскохозяйственных районах тоже. На западе у нас последняя станция — в Катав-Ивановске. То есть, в ту сторону — Катав-Ивановск, Миасс. На севере — Верхний Уфалей, Нязепетровск, Аргаяш в центре. Бродокалмак, Октябрьское — это на Восток; на юге у нас Бреды, Карталы, Варна, Кизильское, Верхнеуральск.

Так как у нас сельскохозяйственный регион, конечно, в летний период очень пристальное внимание правительство обращает именно на южные метеостанции. Каждый год у нас там засуха, два года подряд было ЧС в Варне и Бредах. Сначала у нас паводок, потом мы горим, потом град, сильные осадки. Хотя в этом году паводков было мало, потому что зимой держалась температура около нуля.

На этих метеостанциях у нас работают по 5–6 человек, круглосуточно наблюдают, за полями следит агрометеоролог.

— Можно ли сказать, что в Челябинской области климат благоприятный для развития сельского хозяйства?

— У нас, как говорится, область рискованного земледелия. На западе, как я ее называю — страна вечнозеленых помидоров, а на юге у нас засуха постоянная. А на севере и так особо ничего растет. Увельский, Уйский район — раньше у них чего только не было. Сейчас все раскуплено частными фермерствами. Раньше были поля от совхозов, и нам там разрешали разбивать наблюдательные участки. Сейчас пойди, попробуй. Ну, может, разрешат тебе тропочку протоптать. А агрометеорологу нужно каждые два дня измерять высоту растений, подсчитывать прирост. А осенью еще надо колоски посчитать, зернышки, какая урожайность будет. Сейчас Минсельхоз к нам более лояльно относится, мы с ними договариваемся, но полей все равно мало. В основном наблюдаем за огородными культурами, которые у нас у самих в садах растут.

На метеостанции в Бредах вообще по-хитрому. У них большой участок, они разбили там грядки — нам нужно наблюдать растения: 28 подсолнечников, 28 перцев. Они все это там посадили и наблюдают. А в поля ездят только если пшеницу посмотреть.

— Что насчет глобальных наблюдений? Есть ли какие-то изменения в климате с годами? Может, глобальное потепление?

— Я не особо доверяю этим фразам про глобальное потепление. Мы еще не знаем, глобальное оно или нет. Это лет через 300 будет известно. Но студенты из ЧелГУ, ЮУрГУ периодически делают работы по потеплению. Они у нас брали четыре метеостанции, где есть данные больше ста лет наблюдений, и смотрели тенденцию по осадкам и температуре. И получилось, что среднегодовая температура за сто лет увеличилась на 1,8 градуса. После 70-х годов началась эта тенденция. Так что стало теплее и изменилась ситуация с осадками. Ну то есть температура увеличилась, количество осадков тоже — и смазались межсезонные переходы. Раньше были зима так зима, лето так лето. Сейчас у нас все смазалось: либо ранняя весна, либо поздняя осень.

— Если глобального потепления особо и нет, то что было минувшей зимой?

— Такое периодически бывает. У нас есть 11-летний цикл. Бывает, что три года, например, теплая зима, потом нормальная, потом холодная, потом неустойчивая. Вот такой 11–12-летний цикл. Есть и 50-летний цикл. Это все нормально. Все равно температура среднегодовая стремится к норме. Если посчитать за 12 месяцев, то у нас температура за год вышла минус 2,4 градуса относительно нормы.

Температурных рекордов в последнее время и не было. Этой весной, например, в апреле относительно среднемесячной нормы было плюс 4 градуса. Это считается довольно большим отклонением. Но, возможно, мы в июне не доберем. И когда подсчитаем, то среднегодовая температура получится минус 2 градуса.

— Расскажите подробнее про НМУ. Какие метеоусловия считаются неблагоприятными?

— Прогноз НМУ, который мы составляем, касается предприятий. Люди, которые говорят «Ууу, опять НМУ, черное небо», не понимают — если мы дали прогноз, значит, наоборот, предприятия выбросы снизят (ну, или должны снизить, — прим. редакции).

НМУ — во-первых, это, конечно, слабый ветер. У нас порядка 100 предприятий, которым мы делаем прогноз НМУ. И мы каждому точно рассчитываем, где у него источники выбросов, какое направление ветра для него неблагоприятное, рассчитываем высоту тропопаузы. С высотой температура, по логике, должна уменьшаться, а вот тропопауза — это слой, где температура с высотой растет. И чем ниже этот слой тропопаузы, тем больше грязи задерживается в городе. В идеале он должен быть на высоте 4–5 км, но на деле он может опуститься до 1 км.

Когда у нас больше пяти дней НМУ, нас сразу начинает министерство таскать. И выясняется, что не сами предприятия загрязняют, а они в аренду сдают помещения и у них «в подбрюшье» всякая мелочь дымит. Сами предприятия сейчас довольно зашуганные штрафами, они всегда в панике — если объявлены НМУ, они сделают что угодно.

— По данным Минэкологии, в прошлому году у нас больше 130 дней держались НМУ — то есть больше трети. Это много/мало, можно как-то оценить?

— В наше ФГБУ «Уральское УГМС» (Уральское управление по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды) входят четыре региона — Челябинская область, Свердловская, Курганская и Пермский край. Так вот, у нас НМУ больше всех. В Перми там вообще 20 дней в году, в Екатеринбурге — половина от нашего. Может, город у нас такой вытянутый, может, то, что мы в яме. А, может, они просто не придают такого значения этому. В Екатеринбурге они просто шуганут по всему городу — и все. А мы-то даем по всем закоулкам, для каждого предприятия.

Интересный был случай — пришел к нам мужчина, говорит, нужен прогноз НМУ. Мы говорим: а вы чем занимаетесь, чем загрязняете, котельная у вас, или что? А он говорит: «Я шашлык жарю». А мы на такой высоте не даем (смеется).

— Вы сказали, наблюдения за погодой в Челябинске ведутся с 1897 года. Понятно, что тогда это был совсем другой процесс. Как вообще изменилась работа синоптиков с годами?

— Я работаю с 1981 года. Раньше, конечно, все рисовали вручную, и карт было меньше. Да и не было такого количества потребителей, про НМУ вообще никто тогда не слышал. Обслуживали в основном сельское хозяйство, авиацию.

А сейчас мы на свою-то метеостанцию рабочих найти толком не можем. Сейчас этому и не учат практически. Когда я училась, было восемь техникумов, где готовили именно метеорологов. Были три института профильных, где синоптиков готовили — в Одессе, Ленинграде, Перми. А те, кто сейчас приходят — это экологи в основном, они не химики, не метеорологи, не гидрологи. Переучиваем, куда деваться. У нас узкопрофильная специальность. Синоптиков у нас с образованием человек пять, они сидят в основном на прогнозах. Метеорологов «чистых» у нас всего два, агрометеоролога вообще ни одного. Все переученные. Работа, в принципе, не престижная и малооплачиваемая.

— Вот у вас на сайте публикуется прогноз. Он для всего города актуален или только для конкретных районов?

— Для всего города. И «разбег» идет плюс-минус 2 градуса. Для области — пять градусов, там труднее с прогнозами. Верхнеуральск у нас совершенно непредсказуемый, как и Нязепетровск.

В летний период очень трудно составить локальный прогноз. Поэтому мы используем формулировки «местами, временами». Локальные явления для области еще можно спрогнозировать, если будет больше приборов, появится спутниковая информация, а в городе невозможно сказать, что в Ленинском районе сегодня будет град, а на Северо-Западе ничего не будет — масштаб слишком маленький.

— Хорошо, но можно хотя бы примерно предположить, какое южноуральцев ждет лето?

— Челябинский гидрометцентр занимается составлением краткосрочных прогнозов: на сутки или трое максимум. Мы такие долгосрочные прогнозы не составляем. Гидрометцентр России делает прогноз на вегетационный период. Знаете, там стоит по осадкам норма, по июню температура — на градус ниже нормы. Это может быть пять дней 30 градусов, а 10 дней — 12 градусов. Сложили, разделили, получили среднее по больнице. Долгосрочные прогнозы — они не точные. А так, как они прогнозируют, так любой может. Я знаю, какая у нас обычно погода в июне, я вам сама напрогнозирую (смеется).

Когда мне начинают напоминать, мол, Гидрометцентр говорил то и это, я думаю, как же вы это помните? И зачем вам эти прогнозы на три месяца — живите сегодняшним днем. Тут вон в течение дня все корректируется. Погода — величина непостоянная.