Наркоманы на реабилитации — о своей прошлой и будущей жизнях

Артем Лукьянченко три года назад открыл центр реабилитации «ОНИС» после того, как сам прошел лечение по программе «12 шагов». 10 лет употребления героина привели к тому, что Артем потерял работу, жену, родственников, друзей и желание жить. Достигнув дна, он понял — пора лечиться, или придется расстаться с жизнью. В 25 лет...

«Трижды я проходил реабилитацию, но снова срывался. В определенный момент я потерял всё и остался один на один с наркотиками. Тогда я уже знал о программе „12 шагов“ и в 2007 году решил протрезветь, только уже навсегда, — рассказывает Артем. — Открытие центра реабилитации — частое желание у вылечившихся наркоманов. Хочется помочь другим! Я пошел учиться на психолога, устроился работать в другой центр, чтобы набраться опыта. В 2014 году администрация города выделила нам помещение. Ремонт делали самостоятельно. 9 июня открыли центр, 14 июня к нам заехал первый реабилитант». 

Программа «12 шагов» появилась еще в 1930-е годы в США. Ее основа — в изначальном признании факта: сам человек не в состоянии справиться с наркотической или алкогольной зависимостью, поэтому ему нужна помощь. Первый шаг — признание своего бессилия, а дальше зависимый начинает исследовать себя, свои страхи и переживания, свою боль и ненависть, затем негатив заменяется в его жизни благодарностью и чем-то светлым. На вопрос: «Какой стала жизнь без наркотиков?» пациенты «ОНИСА» ответили: «Такой же, как была. Только в ней нет места героину и всяким солям. Настоящей она стала, без выдуманного зависимостью мира». 

В курилке центра «ОНИС» реабилитанты пишут на стенах: «Я хочу быть трезвым», «Мне нравится реальная жизнь», «Мое будущее — это я и то, что я делаю» — и так далее. В лекционном зале восемь взрослых мужчин от 23 до 39 лет слушают учителя, который на доске рисует котел (женщины тоже проходят лечение в реабилитационном центре, но это бывает реже, сегодня в «ОНИСе» только мужчины).

«Парни, скажите, что будет, если поставить котелок на огонь, налить в него воды и плотно закрыть крышкой?» — высокий широкоплечий Кирилл с окладистой бородой и татуировками больше похож на типичного брутала, чем на бывшего наркомана, который теперь читает лекции о вреде героина и других «препаратов».

«Бабахнет!» — отвечает аудитория.

«Вот именно, взорвется. Представьте, что вы и ваша жизнь — это котел. А зависимость — тот самый огонь. И внутри котла ваши здоровье, работа, семья, любимая, будущее. Бабахнет?»

Аудитория погрузилась в задумчивое молчание.

«Мы с вами думали, что наркотики — отличная возможность расслабиться. Ведь так?» — снова обращается к слушателям Кирилл.

«А еще это средство от похмелья», — выкрикивает из зала Александр, наркоман с 25-летним (!) стажем. Мужчины смеются, а потом начинают называть другие средства расслабления: хобби, духовные практики, спорт, путешествия...

Александр вежливо предложил нам чай, устроился на диване и, отхлебнув пару глотков, стал рассказывать:
«Я шесть лет проработал на телевидении. Как-то раз ко мне пришла брать интервью журналистка с одного сайта. Ну, пообщались. А через два дня она приехала в наркологию статью писать, а я уже там сижу, капельницу жду. Вот до чего „звездная жизнь“ меня довела», — смеется мужчина. 

Он начал употреблять и продавать героин в 13 лет. Сейчас Александру 39. Семья была, но разрушилась. Работ было много, но сегодня— ничего.

«Поймите, что „оказаться на дне“ — это не просто потерять все. Это упасть на эмоциональное дно. Когда не понимаешь, зачем жить. И остается два варианта: либо с „наркотой“, и потом твой труп рано или поздно увезут из помойки, которую ты собственноручно создал в своей квартире, либо пойти в реабилитационный центр и начать заново. В „ОНИС“ я пришел сам, потому что понял, что уже пережил средний возраст наркоманов (по статистике зависимые живут до 35-37 лет — прим. редакции), значит, я могу все изменить», — объясняет Александр.

Первые два месяца реабилитации проходят в центре. У наркоманов забирают все средства связи, с ними начинают работать психологи и консультанты, которые сами прошли курс и уже долгое время живут трезво. Пациенты отмечают, что именно бывшие «коллеги» оказывают им самую эффективную помощь: им не нужно объяснять, что с тобой было, что ты чувствовал и что происходит сейчас, ведь они прошли все то же самое. Директор центра Артем стал примером для многих реабилитантов — 10 лет он ведет трезвую жизнь и действительно счастлив.

— Пока парни пошли на йогу, давайте поболтаем? — Павлу 35 лет, 18 (!) из них он плотно сидел на героине.

— Лет с 14 я покуривал травку. Чем больше курил, тем больше появлялось желание попробовать что-то посерьезней. В 16 лет, еще в 11-м классе, в мою жизнь пришел героин. Было страшно: все-таки грязный подъезд, неизвестный «препарат», мало ли что тут подхватишь — но так любопытно!

— А потом, когда продолжил употреблять, этот же эффект был?

— Нет, таких ощущений я больше никогда не испытывал, но всегда их искал, — Павел прячет взгляд.

— Случались «передозы»?

— Даже не скажу, сколько раз они случались. И сколько раз я проходил реабилитации, тоже не назову. Многократно я оказывался на дне, в отчаянии, и жить не хотел. Лечился в трудовых лагерях, в религиозных центрах, в клиниках... Программа «12 шагов» уже была в моей жизни несколько лет назад, но тогда меня отправила лечиться мама, а не я сам решил. Поэтому результата не было. В ноябре я понял, что дальше тянуть бессмысленно, надо лечиться, думал уехать из города и пройти реабилитацию в другом центре, где есть «12 шагов», но потом нашел «ОНИС», познакомился с Артемом и остался. Мы с ним практически ровесники, так если он смог, почему я не смогу?

— Что-то удалось изменить в своей жизни за девять месяцев трезвости?

— Абсолютно все! Я ведь никогда не работал. Когда окончил школу, родители почти сразу узнали о моей зависимости. Думали, что поступление в вуз меня остановит. Поступил, пришел на пары в первый день, сразу познакомился с одногруппником-наркоманом, больше в университете меня не было. Были подработки грузчиком, куда-то родственники пристраивали. Но, как правило, чтобы достать дозу, я воровал. Из дома. У других людей... А сейчас я работаю в центре консультантом по химической зависимости, помогаю парням. У меня наладились отношения с мамой, с семьей, с девушкой (она тоже бывшая наркоманка, поэтому понимает меня и поддерживает). Хочу уехать в Москву, посмотреть, как работают столичные центры реабилитации. Хочу свою семью и малышей.

И Павел, и Александр, и другие пациенты рассказывают, что их никогда не останавливали страшные примеры, которые были перед глазами. Практически все, с кем они начинали, либо умерли от передозировки, либо от заражения крови, либо были убиты за дозу, в угаре... И смерти начались практически сразу. 

«Я видел смерть своих соупотребителей (именно такой термин употребляют здесь), на какой-то момент „напрягался“, шел сдавать анализы. По их показателям никаких заболеваний смертельных не обнаружено? Значит, продолжаю! Соупотребитель умер от передозировки? Нужно просто снизить дозу, это просто он не разобрал, что вкалывает, со мной такого не произойдет — и так я жил много лет», — объясняет Павел. 

Цифры статистики реабилитантов не удивляют. Наоборот, они отмечают, что смертность пошла на спад. Но это, по их мнению, временная история, потому что сейчас достать дозу даже проще, а полиции поймать распространителя — сложнее. 

«Раньше был „барыга“, у которого почти всегда можно было уколоться. У него были „рукоположенные“, которые вообще беспрепятственно могли достать дозу. Цены барыги устанавливали сами, боялись за свою жизнь — сдать их мог каждый наркоман. А сейчас — все через интернет. Даже школьники употребляют сами, а иногда еще и перепродают дешевые „закладки“ подороже. И вот как ты их всех поймаешь?» — рассказывает Артем.

Бывшие наркоманы говорят, что им сложно объяснить молодым ребятам, которые только начинают употреблять или хотят это сделать, насколько это страшно — наркотики. Во-первых, потому что объяснять — это бесполезно, по их мнению. Все знают, что употребление — это плохо. Но многие думают, что несколько раз «уколоться» — это даже полезно. Сразу становишься коммуникабельным, веселым, а перегара при этом нет. Во-вторых, потому что бывшие наркоманы понимают начинающих, их эмоции и ощущения, знают, что здесь невозможно переубедить. Единственное, что может повлиять на «стартующих в бездну» — примеры. Причем живые примеры, не в книжках, а перед глазами. 

«Мне 35 лет, — повторяет Павел. — Ни семьи, ни детей, ни образования, ни опыта, жизни толком — нет плюсов. И в 35 все начинать с чистого листа, хотя мог это сделать в 16 лет. Чувствуете разницу?» 

После двух месяцев в центре начинается постепенная социализация. Пациенты уже не живут под круглосуточным наблюдением, а приходят сюда на дневные занятия: лекции, йога, группа анонимных наркоманов. Как признаются парни, группа — самый действенный метод, чтобы не вернуться в прошлую жизнь. Ведь уйдя на реабилитацию, пациент полностью расстается с прежним кругом общения, его семья также проходит занятия с психологом, поскольку члены семьи созависимы наркоману. На выходе из центра пациенту нужна поддержка, одной семьи недостаточно. В группе анонимных наркоманов есть и взаимопомощь, и поддержка, и взаимопонимание. 

«Я приехал в Челябинск на реабилитацию из Кирова. Завтра нужно возвращаться домой. В нашем городе нет групп анонимных наркоманов, поэтому я планирую в кратчайшие сроки перевезти семью сюда. Сорваться обратно в зависимость слишком просто. Я не употреблял героин, я курил соль. И думал: „Я же не по вене гоняю, я курю — я не наркоман“. Но когда три дня просидел в закрытой машине, потому что меня „перло не по-детски“, а дома ждали жена и дочь — понял, что надо лечиться. В Кирове желающих угостить меня солью — предостаточно. И тогда все начнется опять. Не хочу», — рассказывает Владимир, пациент «ОНИСа».

Центр — не панацея. Увы. За три года в центре реабилитации лечились 139 человек. Но лишь 37 процентов из них не возвращаются к употреблению в течение года. Трезвыми больше года остаются лишь 20 процентов. И это не самая плохая статистика.

«Не знаю, почему возвращаются к прошлой жизни остальные, могу сказать про себя. Я начинал снова употреблять, потому что не понимал проблемы целиком. Я чувствовал, что происходит со мной физически: не принимаю наркотики — мне плохо, значит, нужно употребить, чтобы стало нормально или даже хорошо. Внешне я выглядел приемлемо: были работа, машина, жена, дом, хорошие вещи. Поэтому не верил, что я зависимый человек. Мне казалось, что в любой момент могу бросить», — рассказывает Артем Лукьянченко.

«А резко бросать нельзя!» — шутит Александр.

«Да-да, только когда я понял, что все потерял, и у меня не хватает сил завязать самому — реабилитация подействовала», — отмечает Артем и достает ключи от автомобиля.

Мужчины смотрят на него уважительно, но с некоторой грустью: они тоже все потеряли, у них тоже не хватило сил завязать. Сейчас нахождение в центре может стать очередной попыткой, самообманом, небольшим перерывом или... новым стартом, чистым листом, отправной точкой. Каждый выберет сам, когда выйдет за большую железную дверь и возьмет в руки телефон. Может, позвонит «друзьям», у которых есть очередная доза смертельного «кайфа», способного привести на дно. А, может быть, жене или матери...