Как решается проблема трудоустройства инвалидов в Челябинской области

Лариса

Недолгий путь на автомобиле, остановка возле входной группы центра занятости, выгружение коляски на тротуар, подъем по пандусу, кивок охраннику, распахивающему дверь — и старший инспектор ЦЗ Тракторозаводского района Челябинска попадает на службу. С виду Лариса — типичный офисный работник: аккуратная стрижка, неяркий мейк-ап, умеренно броский маникюр и очки в строгой оправе, однако это ее первая кабинетная «прописка» за всю жизнь. Лариса совершенно не стесняется слова «инвалид», считая социальный эвфемизм «человек с ограниченными возможностями» слишком длинным для произношения. У нее первая группа, в коляске — уже более 20 лет. Травма: в юности упала с высоты.

 

— Я работаю всю взрослую жизнь, основную ее часть — на дому, занималась в основном репетиторством, — говорит Лариса. — Но ни в школу, ни в офис устроиться никогда даже не пыталась. Эту работу я, кстати, тоже не искала, но когда предложили вакансию, решила попробовать, и очень довольна.

Работает девушка всего две недели, но основные обязанности уже усвоила и приняла. Она опасалась не общения — они с мужем (тоже колясочником) вполне социализированные люди и даже выступают в танцевальных коллективах для инвалидов. И не монотонная работа с документами страшила Ларису — осознание полезности действий здорово включает мотивацию. Больше всего вопросов вызывало состояние здания и рабочего места. Но никаких проблем, к счастью, не возникло. 

— На въезде есть комфортный пандус, наклоненный под небольшим углом, дверные проемы в кабинетах — очень широкие, санузел на первом этаже и оборудован в соответствии с требованиями для колясочников, — говорит Лариса. — Поскольку вопросов в этом смысле нет, я не отвлекаюсь на бытовые проблемы и полностью сосредоточена на работе. Я понимаю, что у здоровых людей есть некоторое предубеждение против инвалидов, но могу заявить: у меня столько дел, что думать на тему какого-то дискомфорта при общении с окружающими просто нет времени.

Таким образом, для Ларисы Ковалевой трудоустройство в офис даже не стало каким-то громадным событием. Но так было не у всех героев нашей истории.

Анастасия

Центр занятости Ленинского района Челябинска расположен в уникальном здании. Правда, самобытность его заключается вовсе не в архитектуре или планировке, а... в расположении сантехнических коммуникаций. Канализационные трубы выведены на второй этаж, соответственно, там же располагаются туалеты. Именно по этой причине 30-летняя Анастасия Лебеда — тоже колясочница — целых полгода (!!!) ждала, пока ее наконец примут на работу.

— Как вы понимаете, поднимать на второй этаж колясочника в разгар рабочего дня — так себе перспектива. Поэтому, уже получив согласие работодателя — центра занятости — я ждала более шести месяцев, пока на первом этаже, в помещении бывшей подсобки, не установили биотуалет. Вот такие подробности моего трудоустройства, — Анастасия улыбается. — В остальном все отлично, работа мне нравится. Хотя, конечно, это не совсем то, на что я когда-то училась. Инвалидность я получила в 17 лет в результате несчастного случая, как раз перед выпуском из техникума... Должна была стать дизайнером интерьеров.

Судьба нарисовала Анастасии другую картину. Сегодня девушка является одним из ведущих сотрудников ЦЗ — у ней самый непростой контингент: так называемые «лица, имеющие сложности с трудоустройством». Бывшие заключенные, матери-одиночки и как раз инвалиды. В тот момент, когда мы зашли к Анастасии в кабинет, она как раз принимала молодого юношу в сопровождении бабушки. Озвучила ему список вакансий: «Грузчик? Подсобный рабочий — не хотите?», записала что-то на листе бумаге, отдала бабушке и попросила зайти через пару дней.

— У этого парня — относительно несложный случай. Он не может ориентироваться в пространстве, — Анастасия ловит наш непонимающий взгляд и поясняет: — Ну, то есть, может, но только в своем районе. За пределы этой территории его водит бабушка. Он готов работать, но нет опыта и квалификации. Сложность в том, что в индивидуальной программе реабилитации у него прописаны ограничения. Ищем вакансии, стараемся помочь...

Индивидуальная программа реабилитации — это документ, согласно которому каждому инвалиду «прописываются» приемлемые условия и виды труда. Норматив действует с 1 января нынешнего года и является одновременно и подспорьем, и ограничителем для специалистов службы занятости: есть люди, которым строго назначена надомная работа, или например, возможен только физически легкий труд. Однако Анастасия Лебеда настойчиво советует всем людям с ограниченными возможностями искать работу только через ЦЗ — это лишний (а, вернее, совсем нелишний) гарант справедливо оплаченного труда.

— «Кидалово» инвалида со стороны работодателя — совершенно обычное явление, — говорит Лебеда. — С этим, к сожалению, сталкиваются многие мои друзья-инвалиды. Не нужно отрицать истину: инвалиды — более уязвимы, чем здоровые люди. Поэтому поиск работы лучше доверить посреднику в лице государства.

Впрочем, и к самим инвалидам у Анастасии есть серьезные претензии: профессиональные безработные среди них встречаются не реже, чем среди вполне себе здоровых людей. Многие встают на учет, чтобы получать пособие, и очень расстраиваются, когда узнают, что «минималка» — 977 рублей.

— Жалобы и плохое настроение, претензии и требования — часть моей работы, — совершенно спокойно говорит девушка. — Правда, иногда, когда люди видят мое положение, сразу становятся мягче. Например, один раз пришла слабовидящая женщина, и только после 15-минутной беседы на повышенных тонах, когда я пододвинулась к шкафу с документами, заметила, что я на коляске. В ту же секунду сменила манеру общения. Я стараюсь относиться к этому философски: в конце концов, если мои товарищи по несчастью увидят, что я сумела найти работу — это послужит для них самым лучшим примером, самой убедительной мотивацией.

— Как вы боретесь со стрессом? Работа с людьми даже совершенно здоровым стоит нервов и седых волос.

Анастасия смеется:

— По выходным я стреляю из лука.

Павел

Если Лариса и Анастасия — инвалиды первой группы, то у Павла Уланова — вторая. У молодого человека с рождения нарушены функции опорно-двигательного аппарата, что, впрочем, не особенно мешает ему перемещаться в пространстве. То есть никакие особенные условия труда ему не нужны — ни пандуса, ни кнопок на стенах, ни специального монитора. Однако ни это обстоятельство, ни образование в сфере программирования не помогали убедить работодателей, что болезнь, в общем-то, не является критерием оценки профессионализма.

— В 2011 году закончил обучение на кафедре программного обеспечения. Затем где-то полгода пытался устроиться на работу, но поиски не увенчались успехом, — Павел улыбается, но как-то невесело. — Это была, без преувеличения, настоящая драма. 22 собеседования за шесть месяцев, и одни отказы. Ну, то есть никто мне не говорил прямо: «Ты инвалид и ты нам не нужен», но сослаться на отсутствие опыта ведь никто не запрещает.

После этих хождений по мукам Павел решил сменить профиль образования и закончил УралГУФК по специальности «спортивная медицина». Но поиск работы и тут шел плохо, пока он не обратился в центр занятости: там ему предложили вакансию инженера-программиста в Челябинском промышленно- гуманитарном техникуме. И поиски на этом, наконец, закончились — уже три месяца Павел следит за состоянием функционирования сетей, программ и даже имеет благодарность от бухгалтерии.

— Я не питаю никаких иллюзий относительно трудоустройства инвалидов. Единственный совет — идти напролом, — твердо говорит Павел.

Кстати, на базе техникума, где наш герой нашел работу, планируется создать базовую организацию для поддержки инклюзивного образования. Это значит, что здесь будут обучать инвалидов со всего региона, а также повышать их уже имеющуюся трудовую квалификацию. Говорить об этом более детально пока сложно: профобучение будет основываться на прогнозах рынка труда, потребностях работодателей. Главная проблема, с которой призвано справиться внедрение таких организаций — даже не низкий процент трудоустройства инвалидов, а плохая закрепляемость на рабочих местах. Да, текучка кадров среди людей с ограниченными возможностями — довольно высокая.

Кто виноват?

— Да, работодатели порой неохотно берут инвалидов. Но их можно понять: инвалиды, в свою очередь, достаточно часто имеют завышенные ожидания. Об этом сложно говорить, но надо: у людей с ограниченными возможностями нередко иждивенческое отношение к жизни, а работодателю это совершенно неинтересно, ему нужны показатели и результат!

Александр Шегуров, директор Центра занятости населения города Челябинска, показывает нам бумаги с цифрами: на 1 июля 2017-го года в службу обратились 570 инвалидов, а получили работу на тот же момент — 126. Процент трудоустройства — чуть больше 20, и он, в общем, практически не меняется от месяца к месяцу, иногда прирастая до 22.

— Есть закон, обязывающий работодателя держать квоту под инвалидов: если штатная численность предприятия свыше 35 человек, то квота — 2 процента. Если свыше 100 человек, то 3 процента. Так вот: на сегодняшний день по Челябинску таких свободных квотированных вакансий — 1560. К сожалению, они плохо заполняются: иногда сами инвалиды отказываются, иногда работодатели заведомо выставляют условия, на которые человек со слабым здоровьем просто не пойдет. Ну, например, если требуется очень высокая квалификация, а заработная плата при этом совсем небольшая. Или, например, квотированное рабочее место для инвалида является в то же время вакансией для токаря. Понятно, что человек со слабым зрением или ДЦП вряд ли прельстится такой работой.

Кстати, инвалидам, собирающимся открыть собственное дело, предоставляется бюджетная компенсация — 67 тысяч рублей. Увы, пока это редкий случай: в Челябинске в этом году такую субсидию получат всего два человека — откроют парикмахерский и ногтевой сервис. Их могло быть трое, но, к сожалению, у последней девушки начало резко прогрессировать заболевание...

Александр Шегуров рассказывает о необходимости социализации инвалидов, упоминает, что и самих работодателей при этом не мешало бы социализировать и заставить не воспринимать человека в коляске как нечто необычное и неприемлемое: «На самом деле от работодателя требуется лишь предоставить условия, рабочее место и относиться к инвалиду как к обычному работнику. Требовать с него согласно должностной инструкции! Вы видели наших сотрудниц, Анастасию и Ларису. Уверяю, с них такой же спрос, как с остальных».

О том, что квотирование — инструмент больше бумажный, чем реальный, говорит и начальник ГУ по труду и занятости населения Челябинской области Владислав Смирнов: «Оценивать надо не отчеты, а фактическое трудоустройство, и пока с этим реальные проблемы».

Что делать?

Губернатор Борис Дубровский на профильном совещании отдал поручение обеспечить работой 50% всех инвалидов трудоспособного возраста в регионе. По данным пенсионного фонда России, их численность на Южном Урале составляет порядка 68 тысяч человек. Из них трудоустроено службой занятости 22,4%, что соответствует показателям и по областному центру.

«Минтруд России обозначил задачу довести к 2020-му году этот показатель до 50% от числа всех трудоспособных инвалидов. И мы, несомненно, должны достичь этих показателей. Добиться этого можно только совместными усилиями. Во многом нужно желание самих инвалидов получать востребованные профессиональные компетенции. Необходимо преодолевать стереотипы работодателей о профпригодности инвалидов. Активней использовать меры господдержки в обучении и трудоустройстве людей с ограниченными возможностями здоровья», — подчеркнул губернатор Челябинской области Борис Дубровский.

Поскольку бороться со стереотипами только посредством убеждения довольно сложно, работодателям, принимающим на работу инвалидов, будут выплачиваться субсидии. Их общий объем на регион — 2,4 млн рублей в этом году. Это означает, что каждый работодатель получит порядка 13 тысяч рублей за трудоустроенного инвалида по направлению службы занятости. В таком же размере он получит компенсацию на заработную плату наставнику — человеку, который на первое время возьмет на себя обучение нового сотрудника с нюансами здоровья.

— По нашим подсчетам, работодатели Челябинской области могут дать работу 5-6 тысячам инвалидов. При том, что более 4 тысяч, реально ищущих ее, и не наберется. То есть проблема, в целом, решаема, но решать ее надо не за счет, как я говорил, отчетов по квотированию, а за счет в том числе реального обучения и трудоустройства, — резюмирует Владислав Смирнов.

Обучение и психологическая поддержка, перепланировка помещений, оборудование рабочего места специальными средствами — звуковая аппаратура, клавиатуры с шрифтом Брайля — все это стоит нервов и денег. Работодатели, принимая в штат человека с особенностями физиологии, терпят издержки и идут на определенные риски. Тем не менее, стоит помнить, что вопрос трудоустройства инвалидов относится к фундаментальным вопросам жизни цивилизованного общества. И если всех инвалидов устроить на работу просто невозможно — не все ведь и хотят, кому-то довольно поддержки близких и пенсии от государства — то половину, как минимум, вполне реально, судя по банку вакансий. Кроме того, наступивший демографический кризис на рынке труда, о котором эксперты уже устали предупреждать бизнес, скоро потребует задействовать все потенциальные ресурсы. Не только физические — любые, ограниченные не столько телом, сколько возможностями разума. А эти возможности, как показывает практика, мало зависят от способа передвижения, остроты зрения или гибкости суставов.