Швейцарский джазовый квартет Bloom Effect выступил в Челябинске

Если вам хочется испытать новые ощущения от музыки — стоит услышать и увидеть квартет Bloom Effect («Эффект цветения» — прим. редакции). Музыканты играют современный европейский джаз, который сложно вписать в какие-то рамки. Весь концерт — это большое авторское произведение, полное культурных нюансов, искренности и глубины.

«Описывая свой подход к музыке, четверо швейцарцев постоянно возвращаются к знаменитому высказыванию Майлза Дэвиса, который назвал свой альбом Filles De Kilimanjaro („Девушки Килиманджаро“ — прим. ред.) „световым шоу для слепых“. Для них самих Bloom Effect — это своего рода документальный фильм о путешествии, но о путешествии в широком смысле слова — для ног, разума, сердца, глаз, ушей, души. Эта музыка не только для того, чтобы слушать: она приглашает смеяться и мечтать, двигаться и удивляться. Музыкальный ландшафт, создаваемый совместными усилиями, полон противоречий, в нём есть место и прозрачным простым мелодиям, и неожиданной взрывной асимметрии. Как следствие — каждый из концертов оказывается и для самих музыкантов, и для слушателей непростым, и в чём-то даже рискованным углублением в неведомое», — рассказывает организатор концерта в Челябинске Георгий Акмен.

За день до концерта музыканты устроили мастер-класс для челябинских студентов. Ни в одном городе России Bloom Effect такого не делали.

Тони Ренолд (ударные): У нас появился свободный день в гастрольном туре. Вместо концерта в каком-нибудь ресторане, решили устроить мастер-класс для начинающих музыкантов. Распространить Евангелие джаза на Урале (смеется). Музыка — это свободный разговор. У каждого из нас на сцене есть свой голос, которым мы можем управлять и благодаря которому мы делаем все, что нам хочется, прямо на ходу. Это и есть импровизация. А еще это умение слышать друг друга.

Франц Хеллмюллер (гитара): Политикам стоит такое искусство освоить. Может, тогда настроится диалог между ними (улыбается).

Герберт Крамис (контрабас): В Швейцарии у меня есть ученики. Самому молодому — 7,5 лет. Сначала нужно узнать, какие мелодии этот «человеческий детеныш» уже знает, и попытаться их сыграть. Новые мелодии, да еще и по нотам, которых он не знает, вряд ли заинтересуют начинающего музыканта. Учить нужно, опираясь на интересы студента. А давление и назидательность очень часто все портят.

Тони Ренолд: Нужно импровизировать! Я сторонник именно этой концепции обучения. Говорю же: джаз — это разговор. Но для того, чтобы говорить, необходимо освоить язык, ведь так? И чем техничнее ты владеешь искусством разговора, тем интересней с тобой общаться. То же самое и в музыке. Учись импровизировать, а для этого постоянно повышай свой уровень игры на инструменте, чтоб было «о чем» с тобой говорить.

— Есть мнение, что популярность джазового музыканта, в отличие от представителей остальных жанров, зависит от того,

насколько с ним «хотят говорить» его «коллеги по цеху». Это правда?

Герберт Крамис: С одной стороны, да. Но в джазе не все такие дружелюбные (смеется). Здесь тоже есть дух соперничества. Цюрих — маленький город, но в нем есть несколько джазовых сообществ, которые иногда с трудом могут найти общий язык. И новых музыкантов к себе принимают не всегда охотно: а вдруг он окажется талантливее или успешнее, чем мы? Борьба заложена в человеческой природе. Это грустно, но факт.

Тони Ренолд: Когда много людей делают что-то похожее — становится тесно. Но в нашем стиле рискнут играть немногие. Даже если начнут появляться музыканты или коллективы, создающие нечто подобное — это круто. Появится дух соревнования.

— Вы разделяете коммерческий и некоммерческий джаз?

Франц Хеллмюллер: Надеюсь, что мы коммерческие (смеется).

Тони Ренолд: В самом начале, когда ты полностью погружен в музыку, это нельзя назвать чем-то коммерческим. Но со временем... Хотя джаз, по сравнению с поп и рок-музыкой, вообще не является коммерческим жанром.

Иохен Балдес (саксофон): Традиционный джаз слушателям понятнее, он проще для восприятия. Поэтому музыканты, играющие к примеру диксиленд, наверное, успешнее, в финансовом смысле. Мы играем нечто большее, чем просто джаз. Сидеть на наших концертах просто так — очень сложно. Нужно уже иметь понимание о современном джазе, уметь погружаться в музыку полностью.

Георгий Акмен: Поэтому я всегда говорю слушателям: «Садитесь ближе к сцене!». Только так можно полностью прочувствовать эту музыку — ничто не сможет от нее отвлечь. Пребывание рядом с музыкантами во время игры меняет взгляд на джаз полностью.

Франц Хеллмюллер: Коммерческий джаз (например, диксиленд) проще найти. Хороший современный джаз пытается найти новые формы звучания, новые пути импровизации. Ни один наш концерт не похож на ранее сыгранный. Это всегда новое! Люди на концертах каждый раз слышат то, чего еще не слышали.

— В Швейцарии есть клубы, где играют только джаз?

Франц Хеллмюллер: Да, конечно. Чаще там играет диксиленд, чем другой джаз. Но в этом нет ничего плохого. Для традиционного джаза есть клубы, где регулярно проходят интересные концерты. В Швейцарии больше ценится необычный подход и своеобразный стиль исполнения. Именно на такие джазовые концерты люди и ходят.

— В Челябинске таких клубов нет, а джаз считается скорее «легким дополнением к ужину».

Герберт Крамис: Для большинства россиян музыка — это фон? Ну, и нет в этом ничего страшного (улыбается).

Иохен Балдес: В Швейцарии люди могут заказать группу на свадьбу или на юбилей. Тогда, конечно, о каком-то сложном погружении в музыку говорить не приходится. На концертах все же звучат вещи более глубокие. Но если в России джаз звучит в ресторанах, то это даже хорошо: у музыкантов есть возможность заработать.

— Челябинск — заключительный город вашего тура по России. Какие впечатления?

Тони Ренолд: Я здесь впервые и должен признаться: Россию представлял себе совсем иначе. Мы выросли во времена «холодной войны», поэтому ничего хорошего о вашей стране не слышали. Нам вообще говорили, что сюда никто не ездит. Сейчас я понимаю, что все это было неправдой, а масс-медиа просто «промывают» нам мозги. Мы отлично провели время. Мне очень интересно обсуждать историю России, политику, великую русскую литературу. Интересно узнавать, как действительно живут люди в этой стране, как изменилась их жизнь с распадом СССР. Русские очень открытые, а еще жадные до хорошей музыки.

Иохен Балдес: В отличие от швейцарцев, у русских больше энтузиазма. Сердца горячее, поэтому вы не мерзнете в таком климате (улыбается). Нам действительно ничего хорошего не говорили о России. Но мне посчастливилось побывать в Сибири раньше, наверное, тогда я понял, что здесь хорошо.

Франц Хеллмюллер: Конечно, хорошо. Называйте меня счастливчиком — в России я был много раз, в том числе и как турист. И в этот раз я понял, что мне особенно нравится в русских — ваше любопытство. Вам интересно узнавать новое, а потом им делиться. Это круто! Надо друзьям дома рассказать, пусть тоже съездят.