Пять хорроров, к которым приложили руку челябинцы

Константин Ершов / «Вий» (1967)

Три ночи должен отпевать бурсак Хома Брут (Леонид Куравлёв) закрывшую навсегда веки панночку («комсомолка, спортсменка и просто красавица» Наталья Варлей). Отойти на тот свет девушке помог сам семинарист, убив её, когда она была в обличье ведьмы. Теперь, желая отомстить Бруту, девушка в одну из ночей призывает на помощь упырей, вурдалаков и, наконец, Вия  — богомерзкое существо, чей взгляд убивает, стоит только ему поднять веки.

Поразивший воображение 32 миллионов советских зрителей (такова в своё время была аудитория этого фильма в отечественном прокате), «Вий» до сих пор остаётся неопалимой купиной отечественного хоррора, классикой на все времена. Идея его создания принадлежала тогдашнему директору киностудии Мосфильм Ивану Пырьеву, который в сжатые сроки вознамерился экранизировать одноимённую повесть Н.В. Гоголя. Снимать ленту позвали двух дипломантов Высших режиссёрских курсов Союза кинематографистов СССР: Георгия Кропачёва и челябинца Константина Ершова. Однако их видение картины не устроило руководство студии, в результате чего часть отснятого материала и идей режиссёров была отправлена в мусорную корзину, а разрулить ситуацию был приглашён известный киносказочник Александр Птушко, который на вступительных титрах «Вия» обозначен не только соавтором сценария, но и худруком фильма, а также постановщиком трюковых сцен.

Самое символичное в «Вие» — это то, что герой встречает своё наказание в церкви — месте, где принято отпускать грехи. А самое страшное то, что зло тут имеет личико небесной красоты. В итоге фильм оказывается не столько про демонов внешних, сколько про внутренних: страх съедает душу, и сколько бы ни храбрился философ Хома — за меловым кругом долго не спрячешься, если помыслы твои не чисты, а на совести камень. Спустя 47 лет у «Вия» вышел неплохой сиквел-деконструкция, который, во-первых, срифмовался с украинской революцией, во-вторых, по форме напоминал «Братьев Гримм» Терри Гиллиама. Однако, несмотря на ряд достоинств, картина Олега Степченко не обладала (за исключением одной грандиозной галлюциногенной сцены с участием Джейсона Флеминга) одним важным для хоррора качеством: её не посмотришь с широко открытыми от ужаса глазами. Впрочем, новый «Вий» никакой не хоррор, а приключенческий экшен.

Олег Асадулин / «Фобос. Клуб страха» (2010)

Семеро ребят — четыре парня и три девушки (самые известные из которых Пётр Фёдоров и Агния Кузнецова) — оказываются заперты в молодёжном клубе «Фобос», который до этого использовался как бомбоубежище.

Продюсерский проект Фёдора Бондарчука, снятый челябинцем Олегом Асадулиным: одиозной фигурой отечественного кино-мейнстрима (дискуссии в фэйсбуке он подчас ведёт переходя на личности и мат). «Фобос» — квази-хоррор, разыгранный в духе британской «Ямы» с Кирой Найтли и Торой Бёрч: и там, и там молодёжь оказывается заперта в бункере, но — с разными последствиями. Фильм преследует та же беда, что и начинающих писателей: вконец запутавшийся во всех сюжетных арках автор заканчивает историю фразой «...и тут они проснулись». Впрочем, видно, что Асадулин — человек насмотренный, любящий жанровое кино. И сейчас, после всяких дурных мистических сериалов, что он снимал для СТС («Закрытая школа», «Тёмный мир: Равновесие»), у него выходит самый приличный фильм — триллер «Зелёная карета».

Сергей Королёв / «Легенда кусинского оборотня» (2010)

Любительская короткометражка доморощенных кинодеятелей, про брата и сестру, которые оказываются оборотнями. Написание сценария у Сергея Королёва заняло три дня (писал в деревянной избушке), съёмки — три месяца (часть съёмок прошла в той же избушке, снимали главным образом по выходным). Что в итоге получилось, можно посмотреть здесь.

Справедливости ради заметим, что это всё-таки не хоррор, а мелодрама (хоть и без инцеста). Ребят в обличье оборотней нам так и не покажут, поскольку после превращения их в волков камера изящно превращается в субъективную, и мы видим мир глазами юных вервольфов. Теперь надо бы, наверное, снять ещё одну короткометражку, про кусинского йети. Впрочем, по заверениям некоторых кусинцев, их снежный человек и оборотень — это одно лицо.

Александр Паль / «Парень с нашего кладбища» (2015)

Парень из провинции устраивается работать охранником на подмосковное кладбище, где по ночам из своих могил начинают лезть призраки. Другой бы растерялся, но не наш герой: он мастерит дубинку шипами и начинает защищать подведомственную территорию от зловещих мертвецов.

Иногда отечественная киноиндустрия радует неплохими жанровыми вещами: комедийный хоррор братьев Чижиковых с нашим земляком Александром Палем (после народной крыжовниковской дилогии «Горько» проснувшемся знаменитым) как раз такой случай. «Парень» — российский ответ трилогии «Зловещие мертвецы» Сэма Рэйми (причём, преимущественно второй части), а Паль — местный Брюс Кэмпбелл, отлично умеющий сочетать в своей игре комическое и трагическое начало. Единственное, чего по-настоящему не хватает «Парню» — это убийственных панчлайнов, запоминающихся шуток. С ними бы картина расцвела новыми красками. А так она остаётся лишь добротным упражнением в стиле братьев-дебютантов.

Глеб Кульков / Project H (2018)

Свой j-хоррор (то есть японский хоррор, мода на которые в мире началась во второй половине 90-х годов с появлением «новой страшной волны» в лице Киёси Куросавы, Хидео Накаты, Такаси Симидзу и др.) в Челябинске хочет снять Глеб Кульков.

Уже известно, что фильм будет построен по принципу киноальманаха: в него войдут пять новелл, герои которых, хоть и неявно, будут связаны одной линией повествования. По задумке авторов картину можно будет посмотреть в кинотеатре (как в полнометражном формате, так и в виде сериала). В роли художника по гриму привлечён специалист из Екатеринбурга Расим Бахтияров, предыдущие работы которого выглядели примерно так. Снимать хоррор планируется как в павильонах, так и на натуре.