Премьера спектакля в театре «Манекен»

Слоган «Страшная добрая история», пятна крови, лопата и бензопила. Именно так выглядит афиша нового спектакля. Исходя из названия, начинаешь представлять себе любовную драму с элементами ужастиков Хичкока. Но оказывается, что «Как люблю я вас» — это антиутопия! Тот, кто читал романы «1984» Джорджа Оруэлла, «Мы» Евгения Замятина и «Котлован» Андрея Платонова, невольно будет узнавать знакомые «картинки» в спектакле «Манекена».

Закрытый город. На выборах у мэра было две программы: за все платят люди и за все платит государство. Со второй он и победил. Деньги, драгоценности и предметы роскоши у населения были изъяты. Мужчин разделили на семьи, в которых одного назначили женой, второго — мужем, третьего — дочкой. Женщин в городе не было.

Жители города ходят в клетках, на которых болтаются ложки, кружки, аптечки... у «дочки» — соска. Едят из алюминиевых тарелок гороховое пюре. И все как будто счастливы. Конечно, в поисках лучшей жизни многие хотят сбежать. Но за это — расстрел. О «неверных» мыслях надзирателю доносят все: дети «стучат» на родителей, «жена» — на «мужа» и так далее.

Но спектакль не о политике и даже не о жизни без свободы. Он, скорее, о человеческих отношениях.

— Я довольно давно пытался найти какую-то пьесу, которая действительно бы «попала» в меня, — рассказывает Сергей Овинов. — Здесь нет штампованных персонажей. Есть неожиданный поворот. Вроде смотришь спектакль, и все понятно: сейчас герои сбегут, попадут на «светлый Запад» и будет всем счастье. А, оказывается, нет счастья. Вот и я думаю, нет его там. Счастье — оно в другом.

— В чем?

— Ситуация совершенно дурацкая: поселили мужиков с мужиками, сделали из них какую-то семью. Кошмар! Но в этой «семье» что-то есть, почему-то они друг другом дорожат. Может, человеку необходимо за кого-то отвечать, кого-то любить. У людей есть потребность в настоящих человеческих чувствах. Так, в одном нашем спектакле говорилось: «Люди рождены, чтобы идти по жизни парами, и одиночество противно естеству».

Я давно для себя сделал вывод: в какой бы ситуации человек ни находился, он всегда находит радостные и счастливые моменты. И чем обстоятельства труднее, тем больше счастья в человеке. До сих пор помню ощущения, когда в армии между завтраком и построением есть полчаса. И эти полчаса твои! Ты можешь пойти покурить, посидеть, просто помолчать. Это счастье.

В спектакле звучала фраза: «У вас есть диван, три стула, чайник, холодильник... Что вам еще-то надо?». Для кого-то и это счастье. Мне социальная составляющая не очень интересна. Я на самом деле считаю, что трех стульев, дивана и чайника достаточно (смеется). Поэтому спектакль я делал не о «благах», а об отношениях.

— Вы являетесь сторонником игрового театра, когда актер находится «над» персонажем и как будто наблюдает за ним. В этом спектакле актерам удалось сыграть, как вы считаете?

— На предпремьерном показе все как-то сложилось. Актеры действительно играли! Происходило то, что потом уже невозможно повторить. Случилось, так называемое, «сейчас». Актеры делали «вещи», которых не было на репетициях. Не скажу, что все было в точку (улыбается). Но сам по себе момент — для меня является главным. В некоторых моих спектаклях один актер играет сразу три роли. В «Как люблю я вас» Алексей Тетюев играл «за троих». Получилось, на мой взгляд, хорошо.

Премьера прошла не так легко. Волнение, ответственность... наверное, из-за этого «сейчас» не произошло. Нормально все было. Сотовые телефоны — это зло на спектаклях. И артист «вылетает», и зритель. Очень дорого мобильники нам обходятся во время игры.

— В этом году у вас юбилей — 35 лет на сцене «Манекена». Как театр изменился за эти годы?

— Как и весь мир вокруг — очень сильно. Мобильники появились (улыбается). Но, на мой взгляд, больше всего изменился зритель. У людей очень много возможностей получить эстетическое удовольствие сегодня. Я участвовал в художественной самодеятельности Челябинского политехнического института, когда был студентом. Мы ставили спектакли, концерты. Помню, что как-то раз наш факультет выступал в 11 часов вечера. Тысячный зал был переполнен, многие стояли в проходах.

Дважды я видел, как в актовом зале ЧПИ ломали дверь: один раз, чтобы посмотреть спектакль театра «Манекен» (я в нем еще тогда не служил), а второй — показывали фильм какой-то, не помню. Была потребность, а удовлетворить ее больше было негде. Вот и сносили косяки (улыбается). Сейчас зачем идти на концерт, если можно кнопку «жамкнуть» и посмотреть, что хочется?

Это, конечно, все круто. Но для театра — плохо. Зритель в театре — это тоже работа. Не подумайте, я не считаю, что люди стали хуже. Время поменялось, и люди вместе с ним. Когда я только пришел в театр, в 1981 году, зрители умели считывать подтекст. В театре же многое не говорится напрямую: отдельный смысл есть у произведения, свои смыслы закладывают режиссер, драматург и актеры. Сегодня «скрытый смысл» читается далеко не всеми. Я время от времени провожу соцопрос среди зрителей: «Про что спектакль?». Очень немногие могут ответить.

— Для чего люди тогда ходят в театр?

— За эмоциями. Театр стоит на конфликте. Не в смысле «мордобития». Мне хочется одного, а вам — другого. Как только мы пересеклись, начинаем искать выход. Театр на пересечении интересов и держится. В любой сцене нужно найти конфликт, в любом персонаже.

Из нашей жизни конфликты уходят. Чем цивилизованнее мы становимся, тем больше мы стараемся найти компромисс. А потребность-то есть! Помните строчку из песни Булата Окуджавы: «А душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она»? Вот вам и ответ.

— А почему ходят именно в «Манекен»?

— Не знаю, я-то сюда не хожу (смеется). Вот не хотел я говорить про искусство в целом, но, видимо, придется. Искусство, в моем понимании, — это разговор. Встретились вы с двумя людьми: с одним сложился разговор, а с другим — так неуютно! Или с друзьями встречаетесь и начинаете общаться. И вроде как-то ни о чем беседа, просто что-то рассказали друг другу, а ощущение хорошее. Вот и в театре так же: пришел зритель, посмотрел спектакль, поймал какое-то свое состояние — значит, сложилось. А другой вышел, и как-то пусто внутри — не получилось разговора.

(Фотограф делает портрет Сергея. Режиссер отвлекается: «Не люблю я фотографов. Ведь я молодой и красивый, а они все время норовят меня в этом разубедить. Зеркала и фотографы меня вообще недолюбливают» (смеется).

В «Манекен» ходят те, кто говорит с нами на одном языке. Я встречал людей, которые говорят: «Манекен? Не. Вот Драмтеатр...». Это нормально. На театральных уроках и на детских постановках я всегда говорю, что любой зритель имеет право во время спектакля выйти из зала. Мало ли: что-то тебе поплохело, появились какие-то дела или просто не нравится, в конце концов. А вот выйти и вернуться обратно — это уже неприлично. Для актера на сцене это всегда больно: я весь отдаюсь зрителю, выкладываюсь, а он мне как бы говорит своим поведением: «Да иди ты со своей игрой!».

Вот мы с вами сидим, общаемся. А я сейчас начну есть. Неприлично же? Или ноги на стол положу, спать лягу. Конечно, если спектакль совсем не нравится — нужно уходить. Я сам раза два в жизни уходил из зала, один раз даже сделал это так, чтобы меня видели.

— Получается, что зритель выходит со спектакля со своей правдой. Режиссер, артист и драматург делают спектакль правдивым для себя. Тогда, как говорилось в одном хорошем фильме, «в чем сила, брат? В правде!», для вас она, правда, в чем?

— (смеется). Правда в том, во что я верю. Не буду рассуждать об этом с точки зрения философии, давненько я не листал книжек на эту тему. А вот о театральной правде... Великий актер и режиссер Михаил Чехов в одной из лекций в Голливуде рассуждал, зачем зритель ходит в театр. Пьесу он и так может прочитать. Посмотреть на декорации, на актеров? Ну, возможно. Зритель ходит, чтобы увидеть совершенно другое прочтение. И, получив его, человек становится богаче эмоционально. А чтобы это прочтение получилось, нужна команда: режиссер, музыкальный редактор, актеры, художники и так далее — они пропускают спектакль через себя, и получается сумма эмоций совершенно разных людей. Сумма правд, если угодно.

В нашем спектакле «Как люблю я вас» судьба свела меня с большим художником Сергеем Александровым. Перед тем, как нам встретиться, я написал для себя несколько тезисов «Каким должен быть спектакль». Но оставил этот список в компьютере. Спектакль мы готовили долго, постоянно придумывали что-то новое, что-то «выкидывали». И вот недавно я наткнулся на рабочем столе на этот список, но даже открывать не стал. Потому что наша совместная работа настолько изменила все! Зачем назад оборачиваться? И вот из нашей суммы «правд» получилась правда нового спектакля «Манекена». И по-моему получилось хорошо.