История одной Териберки

Почему «Левиафан» Андрея Звягинцева стоит посмотреть, пока его не запретили

Что за фанатизм вражды! Что за резкая уверенность в самых сокровенных помышлениях противников, в сердце и совести их! Неужели любить родину и быть честным дано в виде привилегии только одним славянофилам? Кто мог сказать это, кто бы решился написать это, кроме человека в последней степени фанатического исступления! Да тут почти пахнет кострами и пытками. Мы не преувеличиваем.

Ф.М. Достоевский

cazinofilms.com, filmz.ru

Меньше месяца осталось до выхода последнего фильма Андрея Звягинцева в прокат. Если честно, ощущение того, что «Левиафан» не покажут в кино, не покидает. В Челябинске он должен выйти, как ни странно, не в кинотеатре Пушкина, а в другом месте. Самый главный по закрытым показам кинотеатр почему-то в этот раз «молчит»...

За пару дней до получения «Золотого глобуса» фильм просочился в Интернет. Меньше, чем за неделю этот проект стал целым культурным феноменом, если не сказать мемом. Появился сайт для сбора денег создателям в качестве извинения за утечку, в блогах обрушились заявления о флеш-мобах (дескать, я скачал и посмотрел незаконно, но в феврале пойду куплю билет и отдам прохожему на улице) и, конечно же, так лелеемые многими нашими соотечественниками безумно смешные конспирологические о том, что картина — заказ Госдепа. А то как же — вспомните, Андрей Звягинцев еще и про Нью-Йорк короткометражку пару лет назад снял, как пить дать — пятая колонна.

У меня есть устойчивое ощущение, что слив фильма в сеть совсем не случайность и уж тем более вряд ли это событие ударит по карману продюсеров, которые, кажется, вообще не огорчились. «Пираты» хорошо увеличили сборы, хотя, в любом случае, это будут цифры вряд ли космические. И даже истерика, которую устроили продюсеры фильма «Горько» по поводу выдвижения на «Оскар» «Левиафана», а не их картины — тоже не случайность. А фильмы, ровным счетом, об одном и том же, только жанры разные и приемы, и, как следствие, — разный зритель. В северном селе Териберка, где снимали «Левиафан», кричат, что Звягинцев очернил образ россиянина. У меня же не возникает сомнений, что эти же люди толпами ходили в кино на «Горько» и ржали до коликов. Не только в Териберке, по всей стране.

Андрей Звягинцев, напротив, заставляет рыдать и берет зрителя в тиски. С одной стороны, он очаровывает импрессионизмом и лирикой: кто не влюбился в это хмурое дикое море и великолепные пейзажи, в уютнейший, хоть и обшарпанный дом, построенный руками главного героя Николая, панорамные окна и светлую веранду, какие встретишь в ялтинских интерьерах у Чехова, но никак не в Мурманске. Влюбляешься даже в грациозную, совсем не провинциальную, походку невзрачной идиотки Лили (выносишь ей приговор — «синий чулок», никогда не красится, но очаровательна, черт возьми. Дура, правда, полнейшая). Она здесь такая литвиновская героиня — сама себе на уме, не ведает, что творит и совсем не похожа на грубую прямолинейную подругу Анжелу, образ которой более типичен и узнаваем — анжел можно встретить на кассе в любом супермаркете.

С другой стороны, режиссер накатывает на зрителя тяжелейшую волну реализма: это самая что ни на есть безжалостная социальная трагедия о судьбе маленького человека, беспомощного перед беспощадным бюрократическим механизмом, который на бульдозере Volvo ровняет с землей его дом с мезонином под «муниципально-частное партнерство». О судьбе, которую менять он едва ли хочет — кажется, ему чем хуже, тем лучше, и о власти, которую, как ни горько это признать, этот человек заслужил и, наверное, избрал на ближайшем к его дому избирательном участке. Это очень роднит «Левиафан» с фильмом «Жить» Василия Сигарева — как минимум по ощущениям безысходности и достижения полного дна.

Ну, и наконец, до кучи со всем этим автор в лучших традициях Салтыкова-Щедрина дожимает политическим гротеском, от которого так и зазудело у всех «ура-патриотов».

«А из нынешних кого нет у тебя?» — спрашивает Николай приятеля-мента, с которым на досуге стреляют из автомата Калашникова по мишеням — портретам Горбачева, Ленина и Брежнева.

«А в моем хозяйстве все, что хочешь есть. Только нынешним еще время не пришло — мало исторического зазора. Пускай пока на стенке повисят».

И висят же — в кабинете у жирного хрюкающего мэра вымышленного города, который причащается, исповедуется и целует руки церковнику, параллельно алкает водку, придавливает на пустыре неугодных «вшей» с местными бандитами под «Золотые купола» и прочий честной шансон.

Это серьезный и громкий успех российского кинематографа, за который берет гордость. От него не откреститься теперь и министру культуры Владимиру Мединскому — вот кто точно после «Золотого глобуса» серьезно пожалел о надписи «При поддержке Министерства культуры» в начальных титрах. При всем этом не покидает неловкое стыдливое чувство, что Россию опять увидели такой: истерзанной, пьяной до поросячьего визга, грязной, уродливой, беспомощной, со всеми этими омерзительными мэрами и прокурорами, смотрящими в стол полицейскими, соседями и адвокатами, зловонными ПАЗиками и песней «О, боже, какой мужчина» на пикнике. А снимали бы этот фильм в 2014, на героях наверняка бы еще красовались майки с надписью «Крым наш» — чтобы до кучи.

Это все напоминает ситуацию, когда в дверь звонят гости, а ты в рваном халате и с жирной головой пытаешься отмыть унитаз, на плите бурлит борщ, затопили соседи, небритый муж в растянутых трениках смотрит «Реальных пацанов» и в каждом углу орут голодные дети. Неловко, неприбрано, но, простите, это твое хозяйство, дорогуша, ты его ведешь. И в «Левиафане» — натурально наш дом, как ни крути, как ни совестно бы его показывать гостям в таком виде.

Комментарии