«Артхаусность возникает в силу того прокатного поля, которое мы имеем»

— Вячеслав Юрьевич, многим представителям относительно среднего возраста и условного среднего класса кажется, что современное российское коммерческое кино не имеет ничего общего с современной российской жизнью. Оно существует в своей отдельной системе смыслов, образов и ценностей. Хоть какое-то соприкосновение с реальностью, пусть и слегка мистифицированное, мы если и видим, то именно в так называемом артхаусном отечественном кино. Эта тенденция будет иметь преломление? Или это надолго?

— Самая большая проблема в том, что сегодня отсутствует диалог кинематографа и общества. В СССР, даже при той серьезной цензуре, эта система была, и зрителя нельзя было привести в кино насильно. Да, конечно, была такая форма, как всесоюзная премьера, была «обязаловка», но это не касалось абсолютного большинства картин, снятых в сложных жанрах. Потом произошло технологическое нарушение этого диалога: в 90-е годы кинотеатры советского образца превратились в автосалоны и магазины, потому что по технике не соответствовали никаким мировым стандартам, а новые мультиплексы появились примерно в середине нулевых. Поэтому те, кому сегодня за 30, не имеют привычки ходить в кинематограф по билетам, зато смотрят все в сети. В прокате моду диктует молодежь — те, кому до 24 лет примерно.

— Это плохо?

— В этом бы не было ничего страшного, если бы у нас существовала система альтернативного клубного проката. Кроме того, фильмы живут второй жизнью и могут выходить на ТВ. Однако обратите внимание, что очень редкие фильмы, которые сняты для проката, появляются потом в телевизоре. Почему? Потому что на ТВ — диктат пожилой аудитории. Произошел такой странный вкусовой разрыв в поколениях: есть прямой заказчик от имени пожилых — телеканал, и есть прямой заказчик от молодых — кинопрокат. А что же нас тогда всех объединяет, где же общие ценности? Эту связующую роль отчасти и выполняет тот кинематограф, который связан с нашими лучшими традициями. Психологический, ставящий жесткие моральные проблемы...

— Ну, сколько режиссеров в нашей стране представляют такой кинематограф? Три-четыре человека? Мы ведь с вами всех их знаем.

— Да, этот слой истончается. Студенты-кинематографисты не хотят идти по этому сложному пути, потому что никаких особых условий для создания таких фильмов у нас в стране не существует. Поэтому проще снимать прокатное кино, где обеспечиваются относительно высокие заработки. С другой стороны, сложилась в России своя фестивальная субкультура. Например, мы сюда, на «Полный артхаус», привозим фильм «Зоология» — и он всем понятен. Поэтому, наверное, он стал наиболее востребованным российскими кинофестивалями фильмом в прошлом году. При этом вызревает международная фестивальная культура, которая не очень сходится с национальной. Я это все вижу как поле проблем, которые, к сожалению, никак не решаются. Или решаются в ложном ключе. Например, зачем нам конкурировать с Голливудом на поле Голливуда?

— Тем более, что мы так не умеем.

— И наш проигрыш всегда будет очевиден. Потому что это прежде всего технологический проигрыш, его видно невооруженным глазом.

— Видела трейлер «Притяжения», на фильм идти не захотелось.

— Ну, тем не менее, это тот самый стандарт, который помогает попасть российскому фильму на широкий экран. Тут я не вижу какого-то быстрого, эффективного выхода из создавшегося положения.

— Один из немногих последних раскрученных российских фильмов, который понятен, в котором ощущаешь нерв времени — это «Коллектор». Очень приятно, что он есть в программе челябинского кинофестиваля.

— Ну, это все-таки в первую очередь очень интересный продюсерский опыт: фильм не имел господдержки, он снят на частные средства. Плюс очень интересный актерский эксперимент Хабенского, который туда шел не деньги зарабатывать, а ощутить какую-то новую творческую тему. Да, этот пример оптимистичен, он показывает, что сегодня есть очень много способов и попыток внедриться в прокат, найти это общее поле разговора со зрителем... Вообще, я считаю, что кинофестивали наши государством поддерживаются однобоко, в почете только профессиональные — экранизации, комедии, операторского искусства. А надо поддерживать фестивали зрительские! Чтобы хотя бы раз в три года в каждом крупном городе региона проводился фестиваль, возмещающий отсутствие тех фильмов, которые могут заинтересовать более взрослую, более зрелую аудиторию. Более искушенную, скажем так. «Полный артхаус» пытается с этой задачей справиться, но надо понимать и другую сторону вопроса — он финансируется городским управлением культуры, и только. И это не дает нам широких возможностей.

— А как вы оцениваете конкуренцию просмотра фильмов в сети и фестивального просмотра на широких экранах?

— Это палка о двух концах. Но я считаю, что интернет не может существовать вне системы. Фестиваль такую систему дает. Я как-то спрашивал своих приятелей местных (я здешний, из Челябинска): «А что ж вы не пришли на фестиваль?». А они, оказывается, посмотрели программу и скачали все в интернете. Ну, хоть вот как-то дали подсказку, не мытьем, так катаньем... Но все-таки в случае с фестивалями очень важен эффект прямого общения с актерами, режиссерами.

— А вы сами что смотрели в последнее время?

— Фильм «Рай» Кончаловского произвел хорошее впечатление. Я не считаю его каким-то очень оригинальным, но в своих параметрах он сделан четко, профессионально, ярко, с несомненными актерскими удачами. А вообще меня как киноведа удивить очень сложно.

Я лучше пересмотрю фильмы «Андрей Рублев» или «Мой друг Иван Лапшин». А вообще, есть конечно некая профессиональная моральная усталость. Поэтому важно приглашать на фестивали таких авторов, как Владимир Козлов (режиссер фильма «Аномия», конкурсная программа — прим. редакции). Он же снимает кино не потому, что ему кто-то за это платит. Он прежде всего писатель, и его книги издаются и в России, и в Европе. Он знает молодежную среду хорошо, интересуется ею. И сейчас он снимает кино, при этом не имея никакого опыта общения с министерством культуры.

— А слово «артхаус», которое имеет достаточно размытые границы значения, оно насколько уместно в названии такого фестиваля?

— Ну, это все-таки уже бренд. Думаю, что словосочетание «Полный артхаус» соответствует программе кинофестиваля, потому что там есть достаточно резкие вещи. Тот же фильм «Вся наша надежда». Или «Метаморфозис». Это резкость в моральных оценках, в понимании того, что можно, а что нельзя. Эти фильмы — не те, которые кто-то отдельно берег для Челябинска, а те, которые не имеют возможность попасть даже в ограниченный прокат. То, что раньше было обычным кино психологического направления, сегодняшней молодежи кажется скучным, и автоматически попадает в положение артхауса. То есть артхаусность возникает в силу того прокатного поля, которое мы имеем.