Итак, рубль снова ослаб. И это на фоне беспрецедентных событий 10 марта с возможным обнулением президентских сроков. Слишком много событий на единицу времени. И хоть все они окрашены эффектом дежа вю, веселее от этого не становится. Настолько не становится, что в этой колонке я позволю себе поныть.
Неделю назад я пила кофе на берегу Босфора после того, как отгуляла на свадьбе подруги на Крите. Было очень хорошо: плюс 15, солнце, мельтешение чаек и запах соли с пролива. Слегка беспокоила лента новостей: евро уже сильно рос, доллар не отставал, Путин и Эрдоган собирались выяснять отношения. В Челябинске все было стабильно — больных коронавирусом не обнаружено, на тротуарах слякоть и гололед; субботники в этом году из-за теплой зимы проведут пораньше (и слава богу). Подумав, что до возвращения домой еще два дня, я перестала читать новости. Чтобы не терять милый отпускной дзен.
Все мои подруги и хорошие приятельницы давно и прочно живут вдалеке от Челябинска. Более того — в подавляющем большинстве случаев далеко от России. В этом смысле у меня очень своеобразная практика дружеского общения. Все эти «спишемся, решим, в каком кафе встретимся сегодня после работы», «забегай через 15 минут, обсудим, что дарить Ленке» — какой-то детский лепет. Только билеты на самолет, только виза, только хардкор. В 36 лет новые друзья появляются нечасто и по большому везению. И это, наверное, не мой случай.
И я довольно счастливый человек. Работая подавляющую часть суток и без особого количества выходных, имею возможность периодически, раз в год с подругами все-таки встречаться. Бонусом к общению являются смена обстановки, чистые улицы, хороший климат европейских стран (без шизофренической весны и депрессивной черной осени), а иногда и теплое море.
Я часто слышу: «Хорошо живешь». В ответ улыбаюсь и киваю. Сначала пыталась объяснить, что хорошо жить и вынужденно ездить к подругам поболтать за тысячи километров — вещи все-таки разные. Потом осознала, что это не имеет смысла — чтобы понять другого человека, полетай его самолетами.
Я совсем не жалуюсь. Моя жизнь, я сама ее выбрала, сделала, и друзей подобрала из числа нетрусливых и принципиальных. Мы живем в век лоукостеров, скидок на отели и доступного интернета. Раньше эмиграция отрезала человека от родных и друзей, порой намертво и навсегда. Сейчас переезд в другую страну означает перевод общения в иной формат. В принципе, будь в этой ситуации только две стороны — дружба и моя работа — никаких проблем бы не было. Но увы. Вся эта история висит на ниточке под названием «курс национальной российской валюты».
Я вернулась домой ровно под очередное резкое ослабление рубля. За день. Успела. Повезло. В карманах и на картах остались деньги. Прилети я на пару дней позже, мне грозил бы личный финансовый кризис. Не очень масштабный, но довольно чувствительный.
Не помню, когда жила вне финансовых потрясений. Никто из моих ровесников не помнит. Дефолт 1998 года. Кризис 2008 года. Обвал рубля 2014 года. Сильное ослабление национальной валюты в феврале 2016 года. И, как говорится, никогда такого не было и вот опять.
Большинству обывателей хватает знаний, чтобы понять, что слабый рубль для экономики Челябинской области не так однозначно и демонически плох — металл идет на экспорт за валюту. Но все же не единым металлом жив житель нашего региона.
Если ли у нас в стране, области семья, где хоть один родственник или друг не жил бы за границей? Сомневаюсь. Даже в моей родной деревне в Восточной Сибири. Учительница математики под пенсию уехала к дочери в Германию. Соседка, с которой мы копались в песочнице, работает на заводе в Бельгии, ее брат фрилансит в Таиланде. У главреда институтские одногруппники разъехались кто куда: кто в Канаде осел, кто в Австралии, кто в Черногории. И таких примеров — с горкой, кругом.
Просевший рубль — это не просто подорожавшие шмотки, автомобили, смартфоны, ногти и гиалуронка. Это удар по кошелькам сотен тысяч россиян, чьи родственники и друзья живут за границей. И это вовсе не какие-то зажравшиеся эфемерные граждане. Они ходят рядом с вами — на работу, в магазин, в театр и парк. Экономят на еде по акциям, выбирают парикмахера в бюджетной ценовой категории, вкалывают по выходным, чтобы получить отпуск. Они следят за политикой, прикидывая, как то или иное решение властей повлияет на курс национальной валюты и сколько еще надо экономить и продумывать, чтобы повидаться с детьми и внуками через пару месяцев. Они хватаются за валидол при каждом скачке доллара и евро.
(Я уж молчу, что об этом всем думают те, кто работает за границей за рубли или сдает в России квартиру — тоже не за валюту.)
Они могут только догадываться, зачем нужно было выходить из сделки, сокращающей добычу нефти? Что это — длительная многоходовка или банальный просчет? Или и то и другое? Но эти люди готовы проголосовать за каждого, кто обеспечит устойчивость рубля и открытые границы. И неважно, с нулевого срока или очередного.
У таких людей есть способ сохранения равновесия и планирования: как можно меньше потреблять в России и как можно больше запасать валюты. Это работает. Жить, покупая внутренние товары и услуги — невыгодно, нерационально. В интернете уже смеются, что рубль в нашей стране обвалили для того, чтобы жители не смогли поехать в другие страны и подхватить коронавирус...
...В Афины я летела рядом с парочкой китайцев в масках. Смеялась над собственной паникой и думала, что заразиться коронавирусом во всей этой ситуации будет совсем уж театрально и неправдоподобно. А на русской земле меня уже ждали доллар и евро по 65 и 75 рублей, праздник дорогих цветов и забитых женщинами кабаков и возможное обнуление президентских сроков. Что сказать — эмигрантов я порой понимаю. Новости и события надо дозировать. В этот раз с балансом как-то не получилось. Ну совсем.
