Сергей Обертас:

«Я здесь, чтобы сделать мир лучше»

Председатель Челябинской областной избирательной комиссии — о философии, местных выборах, общении с Эллой Памфиловой и реакции на возможный экстренный визит Бориса Дубровского.

Ярослав Наумков

— Сергей Владимирович, уже два месяца вы возглавляете областную избирательную комиссию. Скажите прямо: зачем вы здесь?

— Чтобы сделать мир лучше (улыбается). Может, это немного по-философски, но это так. Я, хоть и прагматик, но считаю себя идеалистом.

— Как на этой должности можно сделать мир лучше?

— Вернуть доверие к выборам на своем уровне.

— А вы считаете, что сейчас этого доверия нет?

— Доверие есть. Но последние тенденции, а именно — показатели явки на выборах в 2016-м году — показали, что здесь есть, куда двигаться.

— Думаете, что люди «проголосовали ногами»?

— (после раздумья) Ну... по сути, да. Наверное, все те, кто мог прийти на участки, но не пришел, не нашли для себя в списках, в картине выборов тех кандидатов, партии, те месседжи, которые были бы достаточно привлекательными. Те же, что были, для них, видимо, такими не стали. Наверное, был недоиспользован и инструментарий по повышению явки. Хотя явка сама по себе — это не самоцель. В конце концов, голосование на выборах — это право, а не обязанность. И я против того, чтобы делать явку обязательной. Нельзя людей принуждать.

— Как вы думаете, если бы в выборах в Госдуму участвовал Михаил Юревич — явка была бы выше?

— Да, общая явка была бы выше. Экспертные мнения, да и социология, если ее анализировать, структурировать, говорили о том, что явка могла бы быть больше. Но — только в той части округов, которые затрагивали бы Челябинск.

Челябинск — это всегда отдельная территория, особый статус, особые условия. Так исторически у нас сложилось. И, наверное, будет в чем-то справедливо говорить о том, что если Москва — не вся Россия, то и Челябинск — не вся Челябинская область. В принципе, в нашем регионе, если его раскладывать «по полочкам» в этом смысле, можно выделить три-четыре территории, агломерации, которые будут иметь свои особенности, свою специфику. И они между собой, скорее, имеют больше различий, нежели сходства.

— В чем заключаются эти различия?

— Первое — это география. Второе — социально-экономический потенциал территории и та база, что лежит в его основе.

— Вы когда-нибудь пропускали выборы как избиратель?

— Нет (улыбается). Ни разу. Прекрасно помню первые выборы, в которых я участвовал — это были выборы президента в 1996-м году. Время было тогда другое. Не хочу прибегать к клише про «лихие». Просто — другое. Дышалось тогда по-другому. И мы были молодыми совсем. Я отнеся к выборам, к участию в них с эмоциональным подъемом, с куражом. Сразу скажу — голосовал за Ельцина.

— А сейчас — ходите на выборы без «подъема»?

— Так же хожу. Хотя, конечно, груз знаний, опыта и навыков работы в избиркоме есть. Но все равно задор есть, я ловлю в этом какую-то энергетику.

— Тогда я вернусь к первому вопросу. Но уже не с философской, а с профессиональной точки зрения. Зачем вы здесь, в облизбиркоме?

— Это для меня вызов. Серьезный профессиональный вызов. Я оцениваю себя как человека, который не готов плыть по течению. Мне нужна движуха.

— Так какая сейчас движуха-то в избиркоме? Выборов-то больших вроде бы в этом году нет...

— Во-первых, выборы в этом году есть. Например, во второе воскресенье марта выборы в Бобровском сельском поселении Троицкого района. А осенью в примерно 27 муниципалитетах будут разыгрываться порядка 30 мандатов (депутатских — прим. редакции).

Я не буду говорить, что это моя прямая зона ответственности — в данном случае организовать местные выборы — обязанность местных властей. По сути, мы занимаемся компанией только в плане поддержки и внесения данных в систему ГАС-выборы.

— Да. Но с одной стороны — выборы в муниципалитетах во многом ключевые. В том числе потому, что формально у нас местное самоуправление отделено от системы государственной власти. С другой стороны — именно в муниципалитетах (и чем дальше от областного центра, тем сильнее) все процессы (в том числе избирательные кампании, да и сами выборы) проходят жестче, резче, с бОльшим количеством скандалов.

— Да, бывает. Но давайте посмотрим на причинно-следственную связь. Один из недостатков на местных выборах — это не самая высокая квалификация специалистов на местах — в городах, в сельских поселениях. По сути, местные выборы — это прерогатива местных властей. Те же выборы в Бобровском, где всего 3450 избирателей, организует местная избирательная комиссия...

Кроме того, если идут «большие» выборы — федерального уровня — они и престижнее, статуснее, и месседжи на них глобальные. Но с другой стороны, местные выборы — тут и кандидаты ближе к избирателю в самом прямом смысле, и проблемы местные, и интриги местные... А уровень накала возрастает. И он всегда выше, со всеми вытекающими...

— Может, им нужен рефери «сверху»?

— Нет. «Рефери» в этом случае — местные избирательные комиссии. Но этим «рефери» мы можем помочь. Прежде всего методологией, организационно-техническим сопровождением. Лично «влезать» туда я совершенно не планирую, иначе опять будут возникать вопросы, что у нас по каждой мелочи включается «ручное управление». Я же убежден (и это одна из моих задач), что должны прежде всего работать институты.

Да, уровень специалистов низового звена порой не самый высокий. Особенно если это не постоянно действующая комиссия. Отсюда — многие проблемы, которые, на самом деле-то могут и должны разрешаться на местах. Ну, не должны мы каждый раз лететь в условное Бобровское поселение разруливать конфликт на территории с тремя тысячами избирателей!

— С квалификацией-то ясно. Но членам (и особенно руководителям) избиркомов, особенно на местах, нужна не только квалификация, но и (в случае острого конфликта), простите, «яйца».

— Ну, хорошо, оказалось, что нет у человека «яиц», боится он принять на себя ответственность — позвони «наверх», расскажи, там тебе дадут наставления «на путь истинный». Но это не должно быть массовым явлением.

Вот для того, чтобы этого не было, нужно быть более профессиональными, чтобы специалисты постоянно учились, проходили тестирования, повышали квалификацию. Нам же в облизбиркоме нужно им помогать, учить. Весь этот год мы будем заниматься обучением специалистов, членов участковых избирательных комиссий.

— Вам не кажется, что наше избирательное законодательство стало слишком сложным и запутанным?

— (после легкого раздумья) Кажется. Другой вопрос, почему оно усложняется. Закон — это же живая субстанция, и он пытается регламентировать все новые и новые случаи правоотношений, которые до этого были вне правового поля.

— Через год с небольшим — Самые Главные Выборы. Подготовка к ним уже началась?

— Началась.

— Внешне это не очень заметно. А что на самом деле происходит?

— Отличный вопрос. Расхожее мнение 95 процентов людей — что как только выборы прошли, работы у нас нет, и мы тут сидим, ничего не делаем, покуриваем. На самом деле работы ОЧЕНЬ много.

В декабре мне удалось побывать в Москве, в Центральной избирательной комиссии на встрече всех председателей территориальных избиркомов России.

— Удалось пообщаться с председателем Центральной избирательной комиссии Эллой Памфиловой? Вы ведь, что скрывать, заходили на этот пост не так просто, и она была не в восторге...

— Пообщались. Удалось встретиться в перерывах между сессиями, в кулуарах, практически без свидетелей. Хорошо пообщались. Контакт у нас есть. Хотя я прекрасно понимаю, что ко мне, к работе нашей комиссии будет повышенное внимание. Это нормально.

Для меня, новичка на этом уровне (а всего нас таких набралось 21 человек), встреча была очень важной — наладить коммуникации с коллегами, прежде всего — из Уральского Федерального округа. Есть же иногда какие-то ситуации, которые вызывают вопросы, и возможность позвонить коллеге с соседнего региона, проконсультироваться, или наоборот, дать ему свое видение ситуации при необходимости — это очень помогает.

Кроме того, нужно отладить структуру, коммуникации, процессы внутри избиркома. Для того, чтобы все было максимально понятным.

— А для вас они оказались непонятными?

— Не буду ничего говорить о работе своих предшественников. И Ирину Аркадьевну Старостину, и Алексея Леонидовича Фартыгина я знаю достаточно давно. Каждый из них честно трудился в той ситуации... в которой они трудились. Я работаю в совсем другой ситуации. И считаю, что сейчас она сложнее.

— Почему?

— Во-первых, мы сразу «заходим» на президентские выборы, это серьезная ответственность...

— А чем это они сложнее? По большому счету-то, если идет один «главный кандидат», то результат куда более предсказуем...

— Так мне-то с коллегами надо не результат, а процедуры делать предсказуемыми, понятными и прозрачными! Нужно, чтобы не было каких-то даже мелких нарушений, чтобы система обеспечения проведения выборов заработала на полную мощь.

— Тогда тем более — почему ситуация-то сложнее?

— Но ведь в прошлом году к выборам были некоторые, но все же претензии! Пусть даже мы почти по всем территориям в судах отбились (речь, видимо, идет о жалобах со стороны Валерия Гартунга — прим. редакции), но все-таки. Этого бы не было вообще, если бы не какие-то мелкие осечки. Которых могло не быть на местном уровне. Ребята, есть закон, есть четко описанные процедуры и перечень действий, нужно соблюдать их неукоснительно. И тогда и проблем с жалобами не будет.

Хотя, наверняка, и на президентских выборах какие-то мелкие недочеты, не влияющие на итоги голосования, возможны. Но я настроен на то, чтобы их было как можно меньше. Значит, нужно с людьми работать, выстраивать коммуникации!

По своему прежнему профилю работы (Сергей Владимирович до избрания в облизбирком курировал работу управления внутренней политики — прим. редакции) я знал глав территорий. Сейчас я начинаю узнавать территориальные избиркомы. В ближайших планах — провести большую учебу для них. Провести работу над ошибками, рассказать о новациях, посмотреть, в конце концов, в глаза...

— Кстати, о предыдущей работе. Вы занимались внутренней политикой в структуре аппарата губернатора и правительства области. В том числе — сопровождением избирательного процесса. Не возникает конфликта интересов с нынешней работой?

— Нет. Нисколько

— Но ни для кого не секрет, что... я не очень верю в «прямые установки Кремля» на уровень явки и процента голосов за того или иного кандидата или партию, но все-таки — конкретные результаты конкретных выборов играют определенную роль в общем отношении к оценке деятельности всей региональной власти (включая первых лиц) со стороны власти федеральной, той же администрации президента, ее внутриполитического блока...

— Знаете, у меня на самом деле не было задачи рвать одно место на британский флаг ради «определенного результата». И нет такой задачи. Кроме результата по явке и по прозрачности процедуры голосования.

Что же до интересов, установок партий — у них есть свои структуры для этого. Я за них это делать не собираюсь и не собирался.

— Хочу вспомнить байку про результаты выборов в Госдуму по Челябинской области в 2011-м году. Я присутствовал на прямом послевыборном эфире одного телеканала, и на момент завершения трансляции «Единая Россия» набирала 47 с небольшим процентов голосов. Но спустя несколько дней официальные цифры были несколько другими — чуть более 50 процентов. Злые языки судачили, что некоторое время тогдашний глава региона якобы не выходил из кабинета, в котором теперь находитесь вы...

Давайте чисто гипотетически представим следующую картину: на выборах президента по Челябинской области Владимир Путин не набирает и 50 процентов голосов. И к вам в кабинет заходит губернатор Челябинской области Борис Дубровский с... понятным выражением лица и глаз. Ваши действия?

— (улыбается) Сижу на кресле ровно. У меня задачи — ДРУГИЕ!

— Цифры в итоге не поменяются?

— У меня — нет. У меня — закон. И я — не заглушка или вентиль: там чуть приоткрыл и добавил, там — прибавил. Мне бы хотелось четко и понятно донести это до всех элит: до глав территорий, до глав избиркомов на местах. И до здания на улице Цвиллинга, если вы об этом. Я — не палочка-выручалочка. И не «волшебник». Наша с коллегами задача — организовать процедуру. А все остальное — не ко мне.

Ребята, результат на выборах делается не в день голосования, а уже сейчас, сегодня! Выборы начинаются на следующий день после завершения предыдущих! Мы уже сейчас находимся «в выборах». И ваша задача — выстраивать свою работу так, чтобы потом, когда я «включусь» в установленный законом срок (когда будет принято официальное решение о дате выборов и когда будет дан старт избирательной кампании), то мои процедурные вопросы пройдут так, что у нас с коллегами все будет хорошо. Я уверен в этом: мы обучим людей, подготовим их, процедурно все будет хорошо. А результат — он зависит от тех, кто представляет интересы того или иного кандидата.

Комментарии