«Я дважды дарил Челябинску землю»

— Повод, из-за которого я попросил вас о интервью, вот какой. На днях прокуратура области официально сообщила о том, что арбитражный суд определил, что компания «Винтерра», которую принято аффилировать с вами, должна вернуть в распоряжение города земельный участок по проспекту Ленина, напротив гранд-отеля «Видгоф». В то же время известно, что другая ваша структура не так давно подарила муниципалитету землю, на которой планируется построить полигон для хранения твердых бытовых отходов. Что происходит, Александр Юрьевич?

— Эти события не являются звеньями одной цепи, это совершенно разные ситуации.

Если мы говорим о полигоне ТБО, то это давняя история, которая началась еще в 2007 году. Тогда команда Петра Ивановича Сумина, в частности, министр радиационной и экологической безопасности Геннадий Подтесов, выбирали место под строительство полигона для Челябинска. Ими было обозначено место, которое находится примерно в 30 километрах от того участка, о котором идет речь сейчас — в районе Старокамышинска.

Тогдашний глава Краснорамейского района Василий Васичкин обозначил акт выбора на эту землю, которую тут же купил некий местный предприниматель Иванников, собрав паи.

— Красивая схемка.

— Да.

Я, узнав историю про будущий полигон, тоже скупил землю, порядка 40 гектар, но рядом с этим участком. Но мои цели были другие. Первая — построить предприятие, которое займется переработкой бытовых отходов. Понимая, где будет полигон, логично было бы разместить его рядом —это элементарно снижает логистические издержки. К тому же сам полигон фактически обслуживал бы не только Челябинск, но и Копейск, Еткульский и Красноармейский районы, то есть значительную часть агломерации. И объем отходов, предполагавшихся к вывозу на полигон, был весьма внушителен, и экономика такого предприятия была понятная.

Однако после 2008 года вопрос с полигоном подвис. Возможно, сказались кризис и отсутствие средств, возможно, еще что-то. Вновь история вышла на поверхность в 2010 году. Не знаю, каким образом, но земля, принадлежавшая Иванникову, стала вроде бы иметь отношение к одному из депутатов Городской думы. Этот депутат инициировал встречу на уровне мэрии, где заявил, что у него есть участок земли, который он готов продать городу, либо организовать что-то вроде государственно-частного партнерства.

Тогда я предложил Сергею Давыдову — может, мне есть смысл просто подарить городу свою землю? Это бы отвело от мэрии всякие ненужные разговоры. Кроме того, участок, о котором говорил депутат, находился на берегу озера, и до него надо было строить восемь километров дороги (это миллионов 250 рублей в тех ценах). Мой же участок был лучше расположен и находился на объездной дороге — транспортное плечо было меньше. Так я в первый раз подарил городу участок земли. И до разговора с вами этого особо не афишировал.

— Но почему именно подарили?

— Во-первых, повторюсь, так меньше было бы неких разговоров, что кто-то с мэрией дела финансовые вертит. А во-вторых, у меня оставался участок земли рядом, и я, даже отдавая землю, сохранял возможность все-таки построить предприятие по переработке мусора.

Но в итоге начались споры, и к тому же проектировщики выяснили, что часть земли, которую я подарил, подпадала в санитарно-защитную зону, и чтобы от нее уйти, надо было развернуть полигон чуть в другую сторону и докупить соседние участки. Я докупил. Но когда опять встал вопрос о передачи земли городу, я уже все-таки заговорил о продаже. Ну не могу же я все время дарить городу землю, за которую плачу деньги!

Но кто бы что ни говорил, я точно не задумывал эту историю в том виде, как она получилась. Моей целью было прежде всего построить завод по переработке мусора. И лишь затем уже думалось о каких-то взаимоотношениях с властью, когда ей надо было помочь. Кстати, сам случай довольно уникальный: сейчас внутри Красноармейского района есть анклав — земля, десятки гектар, которые принадлежат городу Челябинску, но находятся за ее границами.

— А участок напротив отеля «Видгоф»? Я знаю, что у вас там есть автосалон...

— ...И несколько объектов недвижимости.

— Что вы хотели сделать на этом участке?

— Идея была в том, чтобы построить красивое, высокое здание, которое бы вместе с отелем и бизнес-центром Бориса Ефимовича (Видгофа — прим. ред.) составили бы своего рода челябинский «Сити».

— Что теперь с этими планами?

— Пока не знаю. Время покажет.

— А экономика, ее сегодняшнее состояние позволяют заниматься проектами такого масштаба? Или для вас избавление от участка — еще и возможность не платить налоги и аренду за толком не используемую землю?

— Какой-то экономический плюс, возможно, кто-то и увидит. Я же просто не пытаюсь спорить. Случилось так, как случилось.

Если будут реализованы планы и идеи по проведению в 2020 году саммита ШОС — властям будут нужны те, кто смогут поддержать эту идею и помочь, в том числе, своими проектами...

— Вице-губернатор Гаттаров говорил, что в этом случае городу понадобится как минимум 20 первоклассных гостиниц. Но кто будет строить такие объекты, и вообще инвестировать, исходя только из одного события?

— Никто. Вопрос в том, чтобы подойти к этому так, как сделали в Уфе в этом году на аналогичном саммите. У меня там есть деловой партнер — Марсель Харисович Юсупов, и на нас легла кое-какая нагрузка. В частности, была построена специальная гостиница для проживания глав государств. Но нюанс в том, что после саммита её можно перепрофилировать в помещения другого назначения. Сейчас эта гостиница частично отдана под апартаменты, частично — под медицинский центр, и так далее.

Думаю, что и в нашем случае надо исходить из того, чтобы объекты после саммита было возможно при минимальных вложениях перепрофилировать. Тогда это будет иметь смысл. Но в любом случае, об этом надо задумываться, и уже сейчас.

— Вы ведь, насколько я знаю, из Сатки? И ваше свидетельство индивидуального предпринимателя выдано именно там.

— Да.

— С чего начинали свой бизнес?

— И продолжаю.

У меня был друг, Михаил Плотников, он, к сожалению, погиб в аварии. Вместе с ним мы в 1995 году начали заниматься предприятием, которое до сих пор успешно работает — это Саткинский хлебокомбинат. Между прочим, это единственное предприятие этой отрасли в Горнозаводской зоне, которое ни разу с момента приватизации не проходило через банкротство. Единственное!

Мы недавно провели реконструкцию, поставили новую, немецкую линию (успели до повышения курса евро). Как нам сообщили на днях в администрации района, наш комбинат, возможно, посетит губернатор области Борис Дубровский.

Хотя сейчас на этом рынке выживать и работать непросто, особенно учитывая наличие в регионе таких мощных конкурентов, как «Первый хлебокомбинат», и активную экспансию в города области крупных продовольственных сетей, у которых, как правило, уже есть свои постоянные поставщики.

По большому счету, возможность для развития есть лишь у предприятий с замкнутым циклом — ты сам и сеешь, и собираешь урожай, и перерабатываешь зерно, и печешь из него хлеб. Тогда есть возможность контролировать, регулировать себестоимость на всех этапах. А так — вот за несколько последних лет мука подорожала в несколько раз, а цена на хлеб — на проценты. И это категория товаров, которая подконтрольна ценовому регулированию со стороны властей и надзорных органов. Производителям зерна и муки сейчас вообще выгоднее ее продавать за границу...

Кроме того, у всех есть проблема с людьми. Старые кадры, увы, уходят, и вырастить им достойную смену непросто, хотя мы вкладываем деньги в обучение.

— Должно быть, вы, как владелец хлебокомбината, не раз пересекались с Андреем Косиловым, который долгое время курировал эту сферу в правительстве региона?

— Конечно. Но мы в войне Косилова и Юревича как-то все время оказывались меж двух огней, посередине. Андрей Николаевич в году 2008-м или 2009-м пытался использовать предприятия, подобные нашему, в консолидации для ценовой войны против Юревича, участвовать в каких-то акциях, в обмен на это предлагал квоту на покупку зерна по фиксированным ценам для нашей мельницы (речь шла, вероятно, о поставках из госрезерва — прим. ред.). Мы пытались от этого уворачиваться, потому что были и есть вне политики...

— В последнее время самой скандальной историей, с которой вас ассоциируют, стала ситуация вокруг торгового комплекса рядом с памятником Курчатову. Как вообще появилась идея, проект? И почему именно такой объект был в итоге реализован?

— Самое главное во всей этой истории — изначальной целью было элементарное облагораживание и самого памятника, и территории вокруг него. В то время, когда принималось решение, это пространство выглядело не очень приятно.

Сама идея существовала уже давно, и не у нас, а у той компании, которой до нас отвели этот участок году в 2005-м или 2006-м. Который, кстати, включает и сам памятник, и пространство за ним. Эта компания представляла свои эскизные соображения, но это был гораздо более крупный объект, на несколько десятков тысяч метров площади, и он огибал памятник. В нашем случае объект построен... так, как построен.

Логика? (задумался) Наверное, логики в нем нет, причем совсем.

— Ой ли?

— Знаете, в этом случае я оказался плохим бизнесменом. Проект в нынешнем виде совершенно неокупаем.

— Ожидали, что его постройка вызовет такой скандал?

— Нет, конечно. Но скандала, по большому счету, и не было, пока не началось некое противостояние с ректором ЮУрГУ Александром Шестаковым, который, в общем-то, не очень скрывал, что у него были свои планы на эту территорию. Пусть, на мой взгляд, и не слишком реализуемые, в том числе потому, что, это, возможно, потребовало бы серьезной вырубки деревьев.

Но вообще я не любитель конфликтов, противостояний и выяснения отношений. И тем более не люблю тратить на это время. Хотя, насколько я могу понять, в чем-то Александр Леонидович добился своего, учитывая тот образ, который создан нашему объекту.

— Почему вы в свое время пошли в гостиничный бизнес?

— Это было в какой-то степени непроизвольно, случайно. Был у меня знакомый в Сатке, господин Дробышев (Андрей Дробышев, экс-депутат Законодательного собрания Челябинской области — прим. редакции), владелец местного чугуноплавильного завода. В свое время я у него приобрел хлебокомбинат в Тюмени, но тот опыт был не самым удачным.

В 2003-м или 2004-м году он предложил нам купить гостиницу «Турист». К тому времени он, собираясь ее реконструировать, лишь разломал всё, спилил балконы, разобрал крышу, и на том остановился, забросив здание на несколько лет. Мы с партнерами решили приобрести.

На том этапе мы очень хорошо понимали, что необходимо делать. И гостинично-развлекательный комплекс стал эффективным и рентабельным бизнесом. Вспомните, тогда еще не был реконструирован отель «Малахит», не появились Holiday inn, «Мелиот», наши соседи из «Алмаза», гранд-отель «Видгоф» и много других гостиниц поменьше.

Сегодня это довольно сложный бизнес, все борются за рынок. Даже чемпионаты мира, проходящие каждый год, не решат проблемы — это ведь всего неделя-две в году. Если бы в Челябинске были какие-то объекты культурного наследия или что-то подобное, или бы мы находились на каком-то туристическом маршруте, или климат был бы чуть другой...

— А если бы сейчас вам предложили купить гостиницу?

— (после раздумья) Знаете, сейчас по любому бизнесу довольно трудно принимать решения.

— Когда вы стали партнером с Марселем Юсуповым?

— Как раз когда покупали гостиницу. Мы были знакомы и раньше, но общие заботы появились именно тогда. Марсель Харисович — комфортный партнер и человек, я рад нашему сотрудничеству.

— Еще одна тема, с которой вас отождествляют — это переносы автовокзалов, в том числе во дворец спорта «Юность». Как вы оказались в этой истории?

— (после раздумий) В чем-то и эта история была случайной. Примерно в 2010-м году Марсель Харисович попросил меня встретиться с человеком из Башкирии, которым оказался Камил Каримович Маматказин, тогда возглавлявший «Башавтотранс» — очень крупное предприятие. Он собирался переезжать в Челябинск.

Я выполнил просьбу своего партнера, хотя ничего особого от встречи не ждал. Однако... Знаете, как иногда бывает — в итоге мы проговорили несколько часов. Он заинтересовал меня своими идеями и тематикой перевозок.

— Эта интересный бизнес?

— Можно заниматься чем угодно, если этим заниматься как следует, по-настоящему работать. Помните, как в анекдоте: «В чем секрет хорошего чая? — Не жалеть заварки». И на хлебокомбинате надо работать изо дня в день, и в гостинице, и на автовокзале.

Любая отрасль держится на людях. И когда ты встречаешь людей, у которых горят глаза, стараешься таких людей не упускать, и двигаться вперед вместе с ними.

— Почему под автовокзал был выбран дворец спорта «Юность»? В чем логика?

— Объясню. В тот момент, когда появилось желание заниматься перевозками, я отталкивался от того, что услышал от Маматказина. По его мнению, кроме автовокзала в «Синегорье» в центре города должен был существовать еще как минимум один.

Вообще, в городах-миллионниках должен быть автовокзал в центре. Так было когда-то и в Челябинске, если помните. Один вокзал возле железнодорожного вокзала, второй — «Северный», на улице Каслинской. Так было распределено, и это было удобно. Но «Северный», по сути, практически не функционировал — он был не так широко известен.

Были там и иные проблемы — он же проектировался по старым нормам и правилам. И, по сути, находился в центре жилого квартала, примыкал к пятиэтажкам. А там автобусы чадят, круглые сутки по громкой связи должны отправление рейсов объявлять. Это же сущее наказание жильцам! Да и нормы все нарушает. Плюс понятно, что как-то его реконструировать или расширить было невозможно.

Что же до выбора конкретного места...

— Другого, кроме «Юности», не было?

— А вы попробуйте, найдите. Вот скажите, где?

— Не знаю, я не транспортник и не градостроитель. Наверное, зависит от требований, которым должна отвечать площадка.

— Главное требование — близость городского общественного транспорта, и «омываемость» дорогами, чтобы людям было удобно добираться до него. В этом была и есть прелесть того же вокзала в «Синегорье».

— Но с обывательской точки зрения соседство автовокзала и дворца спорта...

— А давайте я вам по-другому возражу: а как насчет соседства дворца спорта и рынка, причем далеко не самого, скажем так, чистого? Лучше что ли? Знаете, это все же субъективная сторона, которую можно представить в любом свете: хотите, в плохом — не вопрос, хотите, в хорошем — тоже не вопрос.

Еще одна сторона — спортивные объекты, подобные «Юности», находятся на балансе мэрии. Их содержание ложится на бюджет города. Сегодня, если вы видите, государство все чаще говорит о государственно-частном партнерстве. Наверное, в том числе потому, что само оно как распорядитель, как правило, не очень эффективно, а с другой стороны, пытается, в том числе, сокращать издержки на содержание подобных объектов.

Вспомните, сколько еще недавно было у города, области, страны всяких ФГУПов, ОГУПов, МУПов, которые чем только не занимались. В том числе — вообще непонятно, чем именно. Этим же совершенно невозможно нормально управлять.

Я не говорю, что директор «Юности» плохо управляет дворцом. Но он, прежде всего, должен уметь организовывать и проводить спортивные события, наверное. И вряд ли должен быть специалистом в области управления недвижимостью, содержания зданий или сокращения издержек.

Вспомните, что было в «Юности» в 2010-м году? Был какой-то подвал, бывший буфет, который стал игровым клубом. На месте перронов было какое-то кафе из синих сендвич-панелей...

Появление автовокзала, прежде всего, никак не сказалось на спортивной деятельности «Юности». Заняты оказались лишь те помещения, которые и так в основной деятельности практически не использовались. Они поэтому, собственно, под игровой клуб и сдавались.

Добавим к этому удобство для тех, кто приезжает из других городов и регионов для участия в выставках, которые проводятся в «Юности». А это уже вопрос дополнительных доходов дворца спорта.

Между прочим: а что, автовокзал на «Синегорье» разве не был к этому времени частным бизнесом?

— Кстати, владелец торгового комплекса «Синегорье» Артур Никитин к этом времени уже долгие годы откровенно враждовал с Михаилом Юревичем, и отбивался от попыток так или иначе прекратить деятельность этого места. А тут — вы с новым автовокзалом...

— Я не лез в их войны. И не знал всех течений, которые были на уровне мэрии или областных властей. Меня интересовала тематика перевозок, и была возможность ей заниматься. Не более.

— По вашему мнению, автовокзал в «Юности» себя оправдал?

— Я считаю, что да.

— Это доходное дело?

— (после небольшого раздумья) Да, доходное.

— Вскоре появилась идея вернуть автовокзал в «Синегорье», затем свой автовокзал на выезде со стороны Металлургического района задумал построить Андрей Барышев. Больше автовокзалов, хороших и разных?

— Кстати, у нас был разговор с Артуром Никитиным раньше, чем с поста главы региона был отстранен Михаил Юревич. Понимание, что автовокзал там нужен, всегда было. И в итоге у нас с Никитиным сложились нормальные отношения.

— Вы друг другу сейчас там не мешаете?

— Нет, нисколько. Скорее даже дополняем друг друга.

— Давайте сменим тему. Вы уже затронули тему взаимоотношений с властью. Скажите, почему вас все считают человеком Сергея Давыдова (экс-глава администрации Челябинска — прим. редакции)?

— Мы давно с ним знакомы. Так случилось, что кроссы вместе бегали.

— Вы правда «давыдовский»?

— Да, все меня так почему-то позиционируют. Мне сложно переубедить людей и я не стремлюсь к этому  специально. Хотя и не считаю себя, как вы говорите, «давыдовским».

Да, я много лет дружу, и продолжаю сейчас дружить с Сергеем Викторовичем. И для меня нет разницы, глава города он или нет — мы так же встречаемся, общаемся. Мы дружим. Но — не больше. У него свои дела.

— Сергей Давыдов — хороший друг?

— Да. Хороший друг. Признаюсь, пару раз, когда у меня возникали довольно жесткие споры с областной властью, Сергей Викторович меня чуть «прикрыл» собой, своей позицией. Но это была позиция друга, а не главы администрации.

— Вы понимаете всю неоднозначность этой ситуации? Есть устоявшиеся стереотипы...

— (после небольшой паузы) Я не могу со всем этим спорить, и, наверное, людям объяснять что-то просто бесполезно. Тем, кто следит за СМИ, и кто все время интересуется тем, кто с кем и почему дерется. Мне вряд ли нужно это всё.

У меня совсем другие ценности. Мне важна моя семья, важно, чтобы люди, которые со мной работают, были этим довольны. Только на хлебозаводе работает 400 человек, и я, вообще-то, обязан делать все, чтобы у них все было в порядке. Хотя предприятие мне приносит, в основном, только социальную нагрузку.

Все, что за этим периметром, мне не так важно...

— Как вы относитесь к утверждению, что, начиная с определенной величины, если бизнес не занимается политикой, то политика займется бизнесом? Вы это на себе ощущаете?

— Не знаю. Мне кажется, я надеюсь, что и нынешние городские власти нормально ко мне относятся. Я думаю, что есть понимание того, что люди, которые работают, и делают это хорошо, нужны любой власти. Я стараюсь не касаться политики, хотя, возможно, вы и правы, что это не так просто.

— Вы не боитесь стать своего рода «вторым Артуром Никитиным»? Он ведь, как известно, был близок и дружен с тогдашним мэром города Вячеславом Тарасовым, а после того, как тот проиграл выборы, из-за конфликта с Михаилом Юревичем, по сути, был выжат из серьезной бизнес-активности в Челябинске. Хотя бизнес сохранил.

— Нет, не боюсь. Хотя бы потому, что я не «воин». Лучше найду себе работу, занятие, бизнес. Всегда есть, чем заняться, если вы хотите работать. Сейчас я занимаюсь тем, чем хочу, и это приносит мне удовольствие. И не стану ни с кем воевать. Может быть, многие этого хотят, но я не доставлю этим людям такой радости.

P.S. Мы все-таки покопались в просторах интернета, и нашли единственную фотографию Александра Юрьевича, где он запечатлен вместе со своей супругой Мариной. Ее и используем.