Сергей Сушков:

«Вопрос баланса — самый важный для развития агропромышленного комплекса региона»

Министр сельского хозяйства Челябинской области — о региональных агрохолдингах и окне возможностей для фермеров, о структуре сельскохозяйственного производства в Челябинской области и экспортных перспективах продукции южноуральского агропрома.

Ярослав Наумков

— Сергей Юрьевич, в последние годы много говорится об успехах сельского хозяйства и агропромышленного производства на Южном Урале. Но что из себя представляет сегодня эта отрасль?

— Отрасль с 90-х годов прошлого века переживала, мягко говоря, непростые времена, отголоски которых мы ощущаем до сих пор, в том числе, в части оборота сельскохозяйственных земель. Всего в Челябинской области на сегодняшний день около 2,5 миллионов гектаров пашни в обороте, из которых около полумиллиона гектаров до сих пор не обрабатывается. Мы работаем по вовлечению, возвращению земель в сельхозоборот, но этот процесс сталкивается с серьезными трудностями. У муниципалитетов практически нет полномочий по изъятию земель, которые не обрабатываются более трех лет (как это прописано в законодательстве), практически отсутствует судебная практика по изъятию необрабатываемой земли, если у владельца есть на этот участок «зеленка».

Но при этом мы уже второй год вводим земли сельхозназначения в оборот. Прежде всего — за счет экономического стимулирования этого вида деятельности. Есть 16 видов господдержки отрасли, которые в итоге делают выгодным использование земли не просто в коммерческих целях, но именно для сельскохозяйственного производства. И этот процесс набирает обороты.

Что же до результатов, показанных отраслью, то лучше всего их оценивать с точки зрения динамики. Ещё в 2012-м году объем выпускаемой продукции сельскохозяйственного производства составлял чуть менее 70 миллиардов рублей. В этом году мы, вероятно, будем на уровне 130 миллиардов. Это примерно 10 процентов валового регионального продукта Челябинской области. Рост — практически в два раза всего за четыре года. При этом рост не только в денежном выражении, но и в натуральных показателях.

Если же говорить об отдельных секторах, то если в 2012-м году мы собирали менее 700 тысяч тонн зерна, то в 2016-м — около 1,9 миллиона. Рост почти в три раза. В этом году собрано 42 тысячи тонн овощей, выращенных в открытом грунте — на 8 тысяч тонн больше, чем в прошлом году. Практически на 50 процентов на наших комплексах увеличилось промышленное производство свинины. В этом году производство мяса птицы составит около 330 тысяч тонн. Думаю, сможем в этом году установить новый рекорд по производству мяса всех видов: увеличить прошлогодний результат на 30 тысяч тонн и получить до 540 тысяч тонн. В избытке выпускается хлебопродукция.

Всего в региональном агрокластере перерабатывающей промышленности функционируют 850 предприятий. Многие из них создали общероссийские бренды: «Ситно», «Увелка», «Равис», «Макфа», «Ариант», «Ромкор», «Союзпищепром» (ТМ «Царь»), «Сигма» (ТМ «Корона изобилия»). В Челябинской области производится почти треть общероссийского рынка макаронных изделий, пятая часть — овсяной крупы, 8% от общероссийского рынка хлебопекарной муки.

— Еще несколько лет назад всерьез стоял вопрос о продовольственной безопасности региона...

— Сейчас, по сути, этот вопрос снят. Региональный АПК полностью обеспечивает внутренние потребности области по основным видам продуктов. Исключения, пожалуй, три: это молочное производство и напрямую связанное с этим разведение крупного рогатого скота, производство рыбы, а также те виды сельскохозяйственных культур, которые не растут в наших краях в принципе, либо слишком высоки издержки для создания промышленного производства...

— Вы про бананы\ананасы?

— В том числе. Хотя, например, те же бананы в принципе у нас растут в «Садах России». Как и мандарины. Или просто съездите в лимонарий под Магнитогорском, посмотрите, чего только там не выращивают! (улыбается).

Если же серьезно, то по большому счету сейчас для нашего регионального агропрома открытой остается ниша премиальных продуктов. С обеспечением массовых потребностей, повторюсь, мы успешно справились, и даже больше — есть серьезные объемы поставок за пределы региона.

Того же мяса птицы или свинины мы поставляем за пределы области до 30 процентов от произведенного объема. Часто — в виде продукции глубокой переработки, полуфабрикатов, готовой продукции. Мы лидеры по производству макаронных изделий. Все это приносит дополнительные деньги в Челябинскую область.

Более того — мы достигли такого уровня, что уже и в других регионах емкость рынка для продукции нашей области близка к пределу, и единственный способ дальнейшего развития — выход на её экспорт за границу.

— Что сделало возможным такой рост? Санкции? Субсидии государства?

— Трудно выделить какую-то одну причину — сложилось сразу несколько факторов. И сразу скажу — санкции и антисанкции, на самом деле, не так сильно на это и повлияли. Объясню, почему.

Перед Челябинской областью в свое время стояла задача выбора пути развития отрасли. Где можно показать серьезные темпы роста, в каких видах производства?

Само по себе растениеводство — это лишь первый этап производства сельхозпродукции. Экономически оно не так интересно, если нет рынка потребления того же зерна. Должен быть потребитель, который гарантирует объемы потребления этой продукции, а значит, и цену.

Мы пришли к выводу, что нужно искать точки роста в области — такие, которые позволят, с одной стороны, «вытянуть» растениеводство, а с другой, дать достаточно быстрый и масштабный результат, и экономический, и производственный. Грубо говоря, были нужны следующие после растениеводства переделы и создание добавленной стоимости.

Разведение крупного рогатого скота и развитие молочного производства — пока что крайне сложно. Рядом с нами, с запада — Башкирия, занимающая первое место в России по количеству поголовья крупного рогатого скота и по объему выпускаемого молока. А еще есть наш северный сосед — Свердловская область, почти столь же сильный игрок на этих рынках. Кроме того, период производственного цикла, окупаемость в этом сегменте — самые длинные, до 8-9 лет. Значит, нужны очень «длинные» деньги для развития, которых на тот момент почти не было.

С другой стороны, довольно сложно перерабатывать продукцию растениеводства в конечный продукт. Картошка — она и есть картошка. Или если получать, например, из зерна аминокислоты, такие, как лизин, строить для этого технологически сложные производства, и не иметь при этом возможности массового сбыта такой продукции — нужно ли это?

В итоге ключевыми для нас стали три направления — свиноводство, птицеводство и выращивание овощей в закрытом грунте.

Появились десятки инвестиционных проектов с многомиллиардными инвестициями. Если точнее — с 2012 года в нашей области реализовано 22 таких проекта на общую сумму 39,4 миллиардов рублей. А на сегодняшний день реализуется 11 инвестиционных проектов на общую сумму 18,5 миллиардов рублей.

Это стало возможно благодаря второму фактору — государственной поддержке сельхозпроизводителей. Президент России Владимир Путин ведь начал говорить об этом ещё в 2006-м году. Всё довольно долго раскачивалось, но в итоге в стране создали серьезнейшую систему поддержки, прежде всего — в части субсидирования процентной ставки по кредитам. Это важнейший шаг, который позволил агропрому, инвесторам получить главное — длинные и дешевые ресурсы для инвестиции в отрасль, и не просто в отрасль — в производство.

Что же до санкций-антисанкций... Они ведь были введены, во-первых, вынужденно, а во-вторых — не так и давно. Система господдержки к этому времени уже заработала в полную силу. Ещё до введения санкций мы были готовы обеспечить население продуктами собственного производства. Основа для этого была сформирована в ходе реализации инвестпроектов с господдержкой. Санкции же открыли нашим производителям возможность работать с премиальным сегментом — например, производства сыров или деликатесов.

— Насколько верно утверждать, что «локомотивами» роста агропрома в Челябинской области являются крупные холдинги, в том числе — вертикально интегрированные, которые работают по принципу «от поля до прилавка»?

— Во многом это верно. Но есть и ряд исключений.

Во-первых, наши агрохолдинги почти не выпускают премиум-продукцию. Я говорю о, например, продукции фермерских хозяйств, которая не выращена в промышленном масштабе, экологически более чистая, ценится покупателем, но имеет более высокую себестоимость и цену на прилавке.

Во-вторых, фермеры занимают около 35 процентов рынка растениеводства, прежде всего — зернобобовые культуры. И объемы производства фермерских хозяйств (их у нас в области более 1,5 тысяч) продолжают расти. У них есть хорошее окно возможностей и серьезные перспективы, несмотря на наличие действительно мощных агрохолдингов.

Скажу больше — появление агрохолдингов в виде потребителей продукции фермеров побудили последних к развитию собственных животноводческих компетенций. В прошлом году в области мы получили рост поголовья крупного рогатого скота на 6 тысяч голов (примерно пополам молочного и мясного стада) именно благодаря фермерским хозяйствам, а не крупным холдингам! И если тем же холдингам малоинтересно, скажем, молочное направление, то фермеры стали работать и над этим.

Есть еще один важнейший нюанс. Именно фермеры сегодня — это те люди, которые крайне заинтересованы в жизни села, в его развитии.

Агрохолдинги — это крупный бизнес, в котором всегда происходит оптимизация процессов. И жизнь села далеко не всегда объективно входит в их приоритеты. Возьмем любой из наших многопрофильных холдингов, работающих «от поля до прилавка». Они сегодня провели посевную кампанию 50 сеялками в одном районе, завтра перегнали комбайны и бригады в другой, послезавтра — в третий. Ровно то же самое — с уборкой. Деревенские жители им объективно нужны в лучшем случае для охраны посевов.

Фермеры — это совсем другое. Они на этой земле живут, и для них потребность в квалифицированных кадрах на месте куда важнее. Они знают и понимают, что такое сельские магазины и клубы, школы, что нужно, чтобы люди оставались в селе...

— Получается, что ваша задача как властей — найти и поддерживать оптимальный баланс между крупными холдингами и малыми формами хозяйствования, теми же фермерами?

— Вопрос баланса, наверное — самый важный, принципиальный для развития агропромышленного комплекса и области, и в целом в стране. Нужна кооперация, разделение труда, в том числе между субъектами федерации.

— Вы упомянули о выходе наших производителей на экспортные рынки. О чем именно идет речь?

Прежде всего, можно говорить о контактах с Китаем. Это гигантский рынок страны с населением в полтора миллиарда человек. Но не все так просто. Во-первых, это совсем другая культура питания, культура потребления продукта. Вплоть до требований к упаковке. Во-вторых, там очень серьезные требования к импорту. В третьих, китайцы — очень непростые партнеры по переговорам — жесткие, с мертвой хваткой и умеющие отстаивать и продавливать свои интересы. Пробиться к ним на рынок очень, очень сложно.

Тем не менее, взаимодействие с Китаем очень перспективно.

— Прежде всего, речь о поставках зерна?

— Да, но не только. Во-первых, важно понимать структуру производства и потребления пшеницы в Челябинской области.

Из почти двух миллионов тонн урожая нынешнего года около миллиона тонн это пшеница третьего класса —  классическая продовольственная пшеница, из которой в основном выпекают хлеб. Еще 250 тысяч тонн — это пшеница твердых сортов (из неё во всем мире делают макароны). Таких регионов в стране всего шесть. При этом вся потребность в продовольственной пшенице области — около 700 тысяч тонн. Значит, около 300 тысяч тонн мы можем экспортировать. Другое дело, что у экспорта есть серьезные препятствия — мы находимся далеко от морских портов, а железнодорожные тарифы уничтожают любую прибыль. Надеемся, что ТЛК «Южноуральский» в этом плане нашему сотрудничеству с Китаем поможет. По сути, ТЛК — это сухой порт.

А не хватает нам около миллиона тонн в год пшеницы пятого-шестого классов — фуражной, которая необходима для обеспечения потребления наших птицеводческих и свиноводческих комплексов.

Но, повторюсь, речь не только о зерне. Так, впервые за всю историю Челябинской области посеяно более 100 тысяч гектаров масличных культур! Раньше, отмечу, больше 15 тысяч гектаров не было. Начинали увеличивать посевы под нашего производителя — копейское предприятие «Сигма», это крупнейший производитель подсолнечного масла. Но сегодня выяснилось, что на рынке вообще потребность в масличных: подсолнечнике, льне, рапсе, рыжике... Их очень хорошо покупают, в том числе компании, которые занимаются экспортом. Огромную потребность именно в нашем подсолнечном масле испытывает Китай — у них практически нет ничего, кроме соевого.

Сегодня «Макфа» экспортирует в Китай муку, «Увелка» — крупы, «Союзпищепром» — сухие завтраки. Мы очень хотим повезти в Китай продукцию наших птицеводов и свиноводов. Но пока напрямую нас в Китай не пускают. Впрочем, есть «окольные» пути...

— С китайской народной республикой у нас не всегда были безоблачные отношения в сельском хозяйстве. Я имею ввиду историю с «китайскими» теплицами и их «продукцией» в Челябинской области.

— Было и такое. Проблему удалось во многом нивелировать, и достаточно мягкими методами. Напомню, Борис Александрович Дубровский снизил трудовые квоты практически до нуля. Кроме того, удается убедить их, что то, что происходило здесь — мягко говоря, не поднимает имидж их страны. Им такой подход понятен. И мы собираемся строить с китайскими партнерами зону высоких сельскохозяйственных технологий. Мы предложили несколько вариантов, скорее всего, это будет Увельский район. Они просят до 4 тысяч гектаров земли, мы даем им эту возможность. Начнут с посевов, причем из российских семян, не ГМО-шных. Пусть покажут, на что способны действительно серьезные китайские производители.

— Китаем наши экспортные интересы ограничиваются?

— Нет. Были контакты у агрокомплекса «Чурилово» с Арабскими Эмиратами, есть потенциал сотрудничества с Ираном — там примерно схожая структура поставок, что и с Китаем, за исключением, разумеется, свинины.

— Только ли в экспорте заключено дальнейшее развитие агропрома Челябинской области?

— Разумеется, нет. На самом деле, перед нами — властями, производителями — стоят несколько очень серьезных вызовов.

Прежде всего, перед отраслью все еще стоит вопрос выживания. Да, объем роста выпуска продукции и той поддержки, который оказывается предприятиям, внушителен, но система еще не окончательно пустила корни.

Кроме того, просто дальнейшим ростом объема не обойдется. Все сильнее, важнее становится качество выпускаемой продукции. Потребитель уже умеет разбираться, что к чему.

Наконец, острейший вопрос — это экология. Выросшие в разы объемы производства на наших птицеводческих и свиноводческих комплексах вместе с приятными сторонами принесли и проблему грамотной, качественной, безопасной утилизации и переработки отходов этого производства. Которые тоже выросли в объемах многократно, и уже стали заметным фактором загрязнения. Нужно решать эту проблему.

Впрочем, даже в проблемах радует вот что. Все они — по сути, болезни роста нашего агропрома. И этот рост, уверен, будет только продолжаться...

Комментарии