«Построить нормальные отношения человеку мешает незнание самого себя»

— Михаил Алексеевич, вы в прошлом — главный психотерапевт минздрава Челябинской области. Наверняка вы знаете количественную статистику по психическим заболеваниям в регионе.

— Есть хороший тренд: относительно стабильной остается заболеваемость шизофренией, органическими расстройствами. Есть и не очень хороший тренд: очевидно растет заболеваемость неврозами, депрессией, биполярными расстройствами. Но вообще, это не региональная проблема, конечно — уровень невротизации населения во всем мире высокий. И на этом очень неплохо зарабатывают фармакологические компании, ведь на том же западе антидепрессанты потребляют так же часто, как у нас аспирин. Что касается нашей страны, то есть положительная тенденция: идет своеобразная дестигматизация («стигматизация» — навешивание социальных ярлыков — прим. редакции) как психиатров, психотерапевтов, так и их пациентов, самих больных. Думаю, со временем с нашей службы снимут ярлык «репрессивной системы».

— И все это параллельно с настоящим бумом популярной психологии. Я, собственно, сейчас протранслирую ощущения простого обывателя: даже если не интересоваться данной темой прицельно, а просто зайти в ленты соцсетей, то за день непременно наткнешься на пару-тройку постов из серии «невротик ли вы» и « как жить счастливо». Такие специалисты, психологи, не будем называть их по именам, собирают полные залы и получают немыслимые деньги за шаблонные массовые консультации. Это ли не сумасшествие?

— Да, это очень мощное явление.

Можно говорить о двух вещах. Есть психология, которая научно обоснована, которая базируется на фундаментальных знаниях, но при этом факты подаются доступно для потребителя. А есть то, о чем вы сказали — так называемая «поп-психология», которая на самом деле является дезактуализацией научной психологии. Все эти псевдотесты, «грамотные» советы, особенно для женской аудитории... Разумеется, с точки зрения профессионала, специалиста все эти вещи не выдерживают никакой критики. Эта часть поп-психологии — не более чем инструмент рыночных отношений. Но, извините за «непарламентское выражение», «пипл хавает».

В начале 90-х годов мы пережили большой бум безудержной подготовки большого числа психологов. В итоге на рынок вышло столько специалистов, чья квалификация оставляет желать лучшего, что это может быть опасным для обывателя-потребителя. Ведь не все из них — клинические психологи, задачей которых является помогать людям в случае пограничных, обратимых нарушений психического здоровья и психологического благополучия. А порой встречаются и бывшие (а иногда в настоящем времени) знахари, экстрасенсы, экзотерики и астрологи, часто с дипломом N-ского вуза или его филиала в Челябинске... Такие люди могут только навредить.

— Прежде чем вы скажете, как найти хорошего психотерапевта или клинического психолога, поясните: как обывателю понять, что ему действительно пора обратиться к специалисту?

— Во-первых, когда у человека возникает стабильное ощущение внутреннего психологического напряжения.

У этого состояния есть совершенно четкие физиологические показатели: утомляемость, раздражительность и хроническое нарушение сна. Сон неглубокий, тревожный, человек просыпается по ночам, чувствует себя постоянно утомленным, причем степень усталости совершенно не соответствует обычным трудозатратам.

Второе: когда человек в мыслях начинает возвращаться к определенному моменту жизни, «застревает» в ситуации, чаще — в плохой... В общем, если в жизни человека появляется круг людей или проблем, которые вызывают такое сильное напряжение — значит, есть какой-то внутренний конфликт.

Разумеется, необязательно советоваться с психологом, можно обратиться и к близким людям, но тут нужно понимать, что подружка не обязательно выдаст конструктивные решения, а вот профессионал помочь обязан. Как только возникает ощущение, что проблема начинает тебя «трогать» — не следует откладывать визит к специалисту. Как только уровень тех отношений, в которые мы начинаем погружаться, превышает нашу компетентность — бытовую, профессиональную, правильный шаг — это обращение за помощью. Это касается любых отношений: любовных, рабочих, внутрисемейных. Надо быть очень внимательными к самим себе. Мы же чувствуем себя, но иногда сами себе не доверяем.

— Мне кажется, недоверие к себе — базисное чувство современного и относительно молодого человека. Мы же расщепились на реальную и виртуальную личины с тех пор, как в нашу жизнь вошли соцсети. Нет человека, который бы не задавался вопросом: «А где в этой суррогатной вселенной я сам?»

— Да, сеть изменила жизнь, повлияла на нашу самооценку. Нас постоянно оценивают, мы постоянно принимаем эти оценки. Однако, тем не менее, есть люди с устойчивой самооценкой, поколебать которую под силу только очень мощным условиям. Вообще, самооценка включена в сложную систему самосознания, она задает уровень притязаний, она дает стратегию в достижении успеха. И именно уровень самооценки и, соответственно, критичность по отношению к себе — те индикаторы, которые всегда являются предтечами нарушений психологического благополучия. Причем я разделяю эти два термина: психологическое благополучие и психологический комфорт. Комфорт — это то, как мы себя чувствуем, удобно нам или неудобно, приятно или неприятно. Когда мы говорим о благополучии, тут уже все ближе к медицинской терминологии. В психологи есть такая штука, как концепция предболезни. Когда уже нет здоровья полного, но и явных клинических симптомов заболевания нет. Есть этакий «психологический инкубационный период». Это как выйти на улицу в период эпидемии и нахватать вирусов, но еще не заболеть. Вот мы и говорим: предболезненное состояние.

— В принципе, исходя из ваших слов, после любого травмирующего события: потеря работы, разрыв отношений, смерть кого-то из близких — у нас всех есть риск скатиться в предболезненное состояние, а потом и в болезнь?

— Чаще всего при неблагоприятном развитии травмы развивается заболевание: посттравматический стрессовый синдром, ПТСР. Но его клиника очень четкая, она зафиксирована в Международной классификации болезней. И только в том случае, когда мы наблюдаем у человека все то, что там описано, мы ставим такой диагноз. Очень часто происходит смешивание между психотравмой и дистрессом — разрушительным стрессом. И далеко не всякий стресс может вызывать вышеупомянутое расстройство. Да, есть какой-то определенный период переживаний, есть выражение: дистресс жизненных изменений. Если в жизни человека в течение последних 6 месяцев произошли значимые события, изменившие стереотип его жизни, то в этот период можно диагностировать дистресс. В этот период человек уязвим. Но мы в этом случае говорим: дистресс как разрушитель является в том числе площадкой для того, чтобы человек смог проработать эти переживания, не выводя их в болезнь. Дистресс может вызвать повреждения, но это как ранка: в одном случае она может зарасти безболезненно, зарубцеваться, а в другом — перейти в незаживающую язву. И моделью этой язвы на уровне психики является то самое посттравматическое стрессовое расстройство. Но это не так часто встречается, на самом деле. Это чаще всего бывает так называемое боевое ПТСР, либо связанное с насилием, в том числе сексуальным. В большинстве своем люди все-таки не достигают в переживании своего дистресса уровня посттравматического синдрома. Но то, что они переживают, тоже неблагоприятно, болезненно. Это проявляется в постоянном обращении к тем обстоятельствам, которые вызвали боль, застреванием в воспоминаниях, переживанием тех чувств, что вызвали стресс... И окружающим это порой кажется блажью! Ну, вспомните, сколько раз в жизни мы получали совет: плюнь да разотри! Да что-то вот не растирается...

— Давайте объясним нашим читателям, в том числе тем, кто безуспешно ищет ответов в поп-психологии: что в основном, фундаментально, мешает построить человеку нормальные, удовлетворяющие отношения с окружающими?

— Незнание самого себя. Это касается и любви, и работы, и всего-всего.

Есть такая интересная вещь, которую используют психологи, психотерапевты: окно Джохари. Квадрат, поделенный на четыре секции: «знаю я», «не знаю я», «знают другие», «не знают другие». И чем больше размер квадратов «знаю я» и «знают другие», тем более гармоничная личность. В таком случае мы хорошо знаем и понимаем себя и нас хорошо знают и понимают другие. Если же мы знаем о вещах в себе, о которых не знают другие, значит, мы недостаточно хорошо и ясно транслируем себя в окружающий мир. Или транслируем, но у других людей это вызывает такие ощущения и впечатления, которые не соответствуют нашему самоощущению, не отражают его. И надо разбираться, где тут так называемая ошибка репрезентативности. Либо мы себя не так транслируем, либо мы так себя транслируем, что нас не так «считывают».

Повторюсь, явный индикатор такой ситуации — наличие внутреннего напряжения. Если мы его испытываем в присутствии какого-то другого человека — значит, уже что-то не так, где-то коммуникация сломалась. И есть еще одна вещь: «не знаю я и не знают другие». Это область бессознательного, неосознаваемых потребностей, влечений. Мы ведь часто не понимаем мотивов своих поступков, иногда боимся заглянуть внутрь себя, в последствия...

Если говорить о психологическом консультировании, психологической терапии, то результатом и является раздвигание границ в сторону того, чтобы и я знал о себе больше, и другие знали обо мне тоже больше. Это важно, и для этого и нужен специалист — не то чтобы поводырь, но такой вот заинтересованный собеседник, партнер. С ним и должен быть контакт.

— Где найти специалиста, с которым будет контакт? В Челябинске?

— Есть два пути: через систему ОМС (обязательное медицинское страхование — прим. редакции), когда вам могут посоветовать специалиста-психотерапевта в вашем лечебном учреждении, и так называемый рекламный путь: интернет, сайты.

Не могу сказать, какой из них лучше — поиски «своего» человека могут быть долгими. Но это лучше, чем увлечься поп-психологией и так и не дойти до профессионала. Хороший клинический психолог, психотерапевт поможет вам настроить ваш «психологический камертон», ваше ощущение мира и самого себя. Хорошо настроенный камертон будет сигнализировать о любом неблагополучии. У многих людей эта настройка сбита. К сожалению, очень часто мы с этим сталкиваемся, например, когда речь идет о детских суицидах... Специалисты говорят: ну не бывает молчаливых суицидов! А вот, не сработал у родителей камертон...

— Это ужасно, конечно, но знаете, тревожным людям, у которых этот камертон звенит, не переставая, тоже так себе живется.

— На профессиональном языке таких людей можно назвать сензитивными, чувствительными. У них низкий порог раздражительности, в отличие от так называемых «толстокожих».

Все люди очень индивидуальны, все мы очень разные. И хороший психотерапевт всегда будет это учитывать, а не работать по шаблону. Индивидуальность вообще биологически обусловлена. Темперамент, характер изменить невозможно! Природу человека изменить нельзя! Но мы можем их слегка подшлифовать, приспособить под среду, помочь человеку более комфортно существовать в тех или иных предлагаемых обстоятельствах. Все «по Станиславскому».

— Вы затронули ужасную тему детских суицидов, статистика которых может повергнуть в ужас даже человека со здоровой психикой (по данным СК РФ, в период 2014-2016 количество самоубийств среди детей выросло с 400 до 720 за год — прим редакции). Буквально на днях наша редакция обсуждала другую не менее кошмарную тему — резкий рост смертей от передозировки наркотиками в Челябинской области. Понятно, что это не совсем в вашей компетенции, скорей, врачей-наркологов, но все же: а бывает ли молчаливое скатывание в наркоманию, алкоголизм? Или здесь так же, как с суицидами, просто не срабатывает камертон?

— Здесь вот в чем дело: алкоголь является своеобразным универсальным антидистрессором. При этом он сопровождает человека на протяжении всей истории цивилизации. Хорошее событие — надо выпить, плохое настроение — тоже надо. Страшно общаться с людьми? Принял 50 грамм, и порядок. У алкоголя есть эффект, регулирующий эмоциональное состояние. Он является для многих людей единственным способом примирения с реальностью. Проблема алкоголизма, с одной из психологических точек зрения, является следствием другой важной проблемы: у человека бедный набор средств совладания со стрессом. Причина алкоголизма: сниженный арсенал средств для повседневного бытия. Что касается наркотиков, то не могу комментировать, здесь немного другая история.

— Когда надо обращаться за помощью?

— Я опять бы не стал говорить за коллег-наркологов, но есть две очевидных и для психологов, и для наркологов вещи: отрицание болезни и утрата возможности контролировать дозу и частоту употребления алкоголя, а также ситуацию, в которой требуется воздержание от алкоголя.

При этом один из характерных симптомов — это когда до наступления очевидных физических и бытийных проблем, связанных с алкоголизмом, человек не может испытывать эйфорию от любых событий без употребления горячительного. Это уже громкий звонок. Ну, и если «уже звенит», то стоит прислушиваться к окружающим. Если они говорят, замечают, что человек становится «плоским», зацикленным на этой теме — то тому самому человеку стоит им внять.

Что касается психологической профилактики алкоголизма, то повторюсь: причина возникновения и развития этого заболевания — сниженный арсенал повседневного бытия. И здесь действительно может помочь психотерапия — расширить список средств возобладания над стрессом. И, опять же, если человек стал лучше знать себя и о себе, то коммуникативные проблемы он устранит и без алкоголя...