Александр Бречалов:

«Политические партии превратились в декорации»

Секретарь Общественной палаты РФ, Сопредседатель Центрального штаба Общероссийского народного фронта — о проходящем в Челябинске форуме «Сообщество», том, что из себя представляет бОльшая часть Общественных палат в регионах, и почему успешные общественники, в том числе челябинские, вполне могут скоро стать депутатами Государственной думы.

Ярослав Наумков

— Александр Владимирович, чем форум в Челябинске отличается от подобных мероприятий, уже проведенных Общественной палатой РФ в других федеральных округах?

— Принципиально — ничем. Изначально форум «Сообщество» задумывался как площадка для коммуникаций активных граждан. Не для власти, не для операторов некоммерческих организаций (НКО) — именно для граждан. Эта концепция сохраняется до финального форума, который пройдет в Москве 3-4 ноября.

Другой вопрос, что в процессе подготовки форумов мы прорабатываем проблематику той территории, где они пройдут, и стараемся отвечать, реагировать на актуальные запросы. Для Уральского федерального округа это прежде всего проблема экологии. Сразу шесть городов в своего рода «черном списке», и мы конечно, отреагировали — на форуме будет специальная площадка по этой тематике.

В остальном же все примерно то же, что на других территориях — площадки, проблемы, темы. Прежде всего, это общественный контроль. Кстати, накануне форума наши активисты посетили с рейдом поликлинику и две больницы в Челябинске.

— И как? Хорошо «пошерстили»?

— Нет задачи создавать какую-то турбулентность. Подходим к оценке объективно — в том, что увидели, есть свои плюсы, есть и минусы.

— Когда речь идет об общественной активности людей, о поиске новых лиц, проектов — чем современная общественная активность отличается от той общественной деятельности, «общественной нагрузки», которая существовала во времена СССР? Отношение к тогдашним «общественникам» хорошо показано в фильме Эльдара Рязанова «Служебный роман» — «Шли бы вы, Шура, в бухгалтерию». А что сейчас?

— Сложный вопрос. Отвечу на своем личном примере. Я застал 80-е годы прошлого века уже в сознательном возрасте, и прекрасно помню, как мы с родителями ходили на демонстрации, помню, что такое субботник, что такое «народная дружина». Не могу сказать, что это вызывало какой-то позитив, но и сказать, что при СССР общественная нагрузка была исключительно навязанным делом, я не могу (хотя, наверное, элементы этого были).

С нашим временем различия большие. Последние год-два мы отмечаем очевидный, серьезный тренд роста гражданской активности людей. И он спровоцирован проявлениями искренних, настоящих людских качеств, мотивов.

Например, Олимпиада в Сочи. Можно сколько угодно говорить о бюджетах и тому подобном. Но это и предмет гордости, и промежуточный пик развития волонтерского движения в стране. Когда есть побудительный мотив, люди хотят делать общественно полезные, значимые дела.

— Не потому ли появился этот тренд роста гражданской активности, что традиционные институты гражданского общества, например, профсоюзы, у нас как-то не очень функционируют, в принципе?

— Профсоюзы оценивать не буду, но тема правильная. Вообще же, задает тон и побудительные мотивы у нас президент. Он принимает смелые и ответственные решения...

— Простите, но решение начать помогать ближним человек принимает, не оглядываясь на главу государства...

— Безусловно. Но я имел ввиду, скорее, Олимпиаду в Сочи или Крым. Это глобальные побудительные мотивы.

Вы правы — в регионах традиционные общественные институты зачастую не являются драйверами этих процессов. Я не раз говорил, что те же региональные общественные палаты как минимум в половине случаев — к сожалению, не более чем декорации, клубы по интересам.

Приезжаешь в регион, встречаешься с общественниками, за которыми стоят реальные проекты, дела, аудитория — а они понятия не имеют, что такое Общественная палата и никогда не выступали на этой площадке. И ровно наоборот — спрашиваешь (порой даже московских) общественников, знают ли они того или иного весьма заметного на территории активиста — нет, даже не в курсе. И это проблема.

Мы через форумы «Сообщество», через те инициативы, которые мы выносили на рассмотрение президента в Общественной палате РФ, пытаемся эту проблему решить. Не может быть драйвером во всем только какой-то лидер, человек, нужна поддержка гражданских институтов. Да и главы регионов и городов, по идее, должны создавать такую поддержку, такие мотивы.

— А почему это не получается? Какова должна быть мотивация у тех же глав?

— У нас очень долгое время выращивалась такая, знаете ли, когорта псевдообщественников, основной функцией которых является «одобрямс». И это происходит не только в общественной, но и в политической плоскости. Партии еще больше превратились в декорации. Если взять и спросить на территориях, кто ваш депутат Госдумы или даже региональный — ответят, что не знают. Это проблема, которую нужно решать, через создание конкуренции. И поэтому форум «Сообщество» мы делаем для активных граждан, а не для общественных палат.

— Говоря о проектах, которые рождаются на местах: какие основные проблемы и ошибки у тех, кто пытается их развивать?

— Главная, глобальная проблема — очень низкий уровень знаний.

Приведу пример. Запрос на общественную активность в селах и небольших городах очень велик. Некоммерческие организации там есть, пусть их и немного. Основная проблема для них - финансирование. При этом, когда спрашиваешь их руководителей — вы знаете о программе Минсельхоза РФ по поддержке некоммерческих организаций на селе? — говорят, что не в курсе. При этом по этой программе было выделено в 2014 году 170 миллионов рублей!

— Не так уж и много на всю Россию.

— Возможно. Хотя для маленькой сельской НКО и 300 тысяч рублей гранта в год — это серьезные деньги. Но из 170 миллионов было освоено всего 70! А около ста миллионов в итоге остались не востребованы, и вернулись в бюджет. Ну куда это годится?!

Вопрос — почему не знают о программе? Информация же о ней на сайте есть. Либо (и это отчасти верно) региональные профильные министерства не являются трансляторами этой информации на местах, либо сами представители некоммерческого сектора не могут толком зайти в интернет и элементарно погуглить, посмотреть, что по их «епархии» есть.

— То есть не знают не столько, что делать, сколько — где и как найти на это ресурсы?

— Да.

— А эти ресурсы, они вообще в стране имеются?

— Конечно! Вот, сто миллионов не израсходовали. Разделите на 250-тысячные гранты — сколько организаций могли бы получить помощь? Пожалуй, все активные сельские НКО. Деньги — есть, я имею в виду — государственные.

Большая часть НКО не умеют себя «продавать», в хорошем смысле этого понятия. Отсутствует понимание, что такое маркетинг, особенно в их секторе. Не умеют грамотно «упаковывать» проекты для меценатов, спонсоров, а на этом, вообще-то, по сути, живет весь некоммерческий сектор.

— Есть еще одна проблема — было время, когда слишком многие обожглись на тех, кто под видом благотворительной организации просто обманывал людей и наживался на этом.

— Это скорее уже было проблемой, в прошедшем времени, хотя порой случается и сейчас. Вот смотрите, берем Общественную палату, например, Свердловской или Челябинской областей. Если они — действительно открытые и эффективные площадки, то я как потенциальный жертвователь смогу туда обратиться с запросом: «А что у вас есть из проектов?». И если региональная или местная палата собирается на пленарные заседания или даже на еженедельные планерки, и активисты предлагают ей свои проекты — ну, их же видно, кто реально что-то делает, развивает. Соответственно, есть в том или ином виде список, который можно и нужно рекомендовать потенциальным меценатам, партнерам, спонсорам, которые будут вкладываться туда.

Еще одна проблема — очень слабые горизонтальные связи. Их практически нет.

Знаете, я скажу как предприниматель. Развивая, например, банк, я не буду выдумывать что-то принципиально новое, а посмотрю, как это сделал конкурент — открыл допофис, филиал, или какую линейку продуктов выпустил на рынок.

То же самое и у некоммерческих организаций. Мы сейчас делаем банк идей и проектов, стараемся их упаковывать...

— Вы говорите о том, что в стране не создана инфраструктура общественной активности, причем при наличии формальных институтов.

— Верно. Но у формальных институтов их эффективность, KPI должны измеряться не количеством проведенных мероприятий, чтобы освоить маленький или не очень бюджет, а количеством вовлеченных в орбиту общественной активности людей, наличием у них горизонтальных связей, знаний.

— Или количеством средств, которые они получают на свою деятельность?

— Безусловно. Это было бы правильно. Но у нас все обстоит совершенно по-другому. Еще раз — ключевые показатели эффективности Общественной палаты, например, Челябинской области — количество НКО, которым помогли финансово, ресурсно, по СМИ; количество людей...

— Эти отчеты «нарисовать» можно очень легко...

— Нет-нет, это невозможно сделать. Общественная палата России ведет учет публично и открыто. Мы всех активистов, которых приглашаем для выступлений на пленарные заседания ОП РФ, потом обязательно сопровождаем. И каждый член Общественной палаты может посмотреть, что мы для них делаем.

— В советские времена общественная нагрузка порой превращалась в карьеры. Можно ли сейчас говорить о том, что люди могут не просто реализовывать себя в общественной деятельности, но и делать таким образом карьеру?

— Однозначно. Сто процентов. У нас есть немало таких примеров. Именно поэтому мы нашу работу по поиску в регионах лидеров общественного мнения формализовали в проект «Перспектива». И в этом году столкнулись с очень интересной ситуацией.

Так, в Челябинской области есть предприниматель Артем Артемьев. Наше с ним общение началось четыре года назад, когда мы делали региональный этап премии «Бизнес-успех», которую он выиграл как производственник. О нем написали в статье в СМИ.

Он понял, что это может быть элементом социального лифта, и стал более активен на площадке «Опоры России». В 2012 году он выиграл федеральную премию «Бизнес-успех», его со сцены Иван Ургант объявил, журнал Forbes о нём написал. Затем он попал в федеральный список производственников «Опоры России».

А в прошлом году на выставке, сопровождавшей «Форум действий», который проводил Общероссийский народный фронт, к нему подошел Владимир Путин. Артем показал ему свою продукцию — гири. Затем стал лидером регионального отделения «Опоры России». И следующим этапом для него, на мой взгляд (он может быть еще к этому не готов, но я думаю, что набор качеств у него соответствует) — это Государственная дума Российской Федерации. Вот она — история, карьера!

— Есть ли те, кто «вырос» из небольших, региональных общественных проектов, превратив их в истории федерального уровня?

— Конечно! Вот Анна Кузнецова из Пензенской области. Начинала с малого — «семейное» НКО (Благотворительный фонд поддержки, семьи, материнства и детства «Покров» — прим. редакции), стала успешной в своем регионе, начала искать такие же организации по России, вышла на нас с предложением создать ассоциацию таких НКО, и с нашей поддержкой это сделала, 1 июня этого года мы провели форум. Сейчас она — руководитель исполкома ОНФ в Пензенской области, а 23 июля на пленарном заседании Общественной палаты РФ с участием президента она задавала вопрос. Мы ее тоже считаем кандидатом в депутаты Госдумы.

— Вы всё время подводите разговор к политике — говорите о том, что формальные институты утратили реальный смысл и доверие, о необходимости создания конкуренции... Как вы считаете, карьера общественного деятеля — это своего рода прелюдия к возможной карьере политика, или же альтернатива политической карьеры?

— Ни то, ни другое. Я вот почему делаю акцент на политической карьере общественников — хотим мы этого или нет, но то, как нам жить, по каким законам, определяют законодатели. От поселкового до федерального уровня. И мне, как уже достаточно опытному в этом плане человеку, неприятно, когда выходят законы глупые, направленные не на улучшение жизни людей, а против этого. И мне не все равно, кто будет принимать участие в законодательном процессе, опять-таки — от поселкового до федерального уровня. Та же Анна Кузнецова или Артем Артемьев — они не разменяются на какой-то «кусочек радостей» от лоббистской группы, а будут действительно отстаивать интересы людей.

— Но в Госдуму трудно попасть, минуя членство в партиях.

— Почему? Есть одномандатные округа.

— Но в любом случае речь о том, что рано или поздно пойдет слом части традиционных политических институтов?

— Да. И слава Богу.

— Что — к черту партии?

— Нет, почему же? Партии должны конкурировать.

— Но вы ведете речь по сути об альтернативе партиям, партийным карьерам в политике. А это отчасти — другой политический конструкт государства.

— Вот смотрите. У нас, судя по опросам граждан, их доверие существующим политическим институтам неуклонно снижается. Каждый год. Люди просто не знают своего депутата. А ту же Кузнецову, таких, как она, знают. Вот о чем речь. Мы ни в коем случае не говорим об отмене или замене — это исключено, поскольку определено законами, Конституцией. Но мы говорим о том, что за последние годы эта среда стала похоже на болото, в котором варятся одни и те же.

Почему Вячеслав Володин (первый заместитель руководителя администрации президента РФ, куратор внутренней политики — прим. редакции) взялся за переформатирование общественно-политической конструкции, почему возвращены одномандатные округа на выборах? Для того, чтобы в политике действительно появлялись лидеры общественного мнения, чтобы была конкуренция.

— Но вот какая есть опасность — доверие, которое есть у тех общественников, что пойдут в Госдуму, очень долго и трудно зарабатывается, но быстро и легко теряется, особенно если ты попадаешь в политический институт со, скажем так, сложной репутацией и имиджем в глазах у населения...

— Могу пример привести — Росмолодежь (Федеральное агентство по делам молодежи — прим. редакции) и набивший оскомину Селигер. Кому ни говори про это — лица кривят. Но пришел в Росмолодежь руководителем Сергей Поспелов — и они коренным образом перезагрузили систему летних лагерей. Теперь четыре лагеря — Итуруп, Калининград, Таврида в Крыму и недавно прошедшая «Территория смыслов» на Клязьме. И по качеству (а я могу сравнивать) Селигер семилетней давности и «Территория смыслов» с «Тавридой» — это просто небо и земля. При этом — никаких фильтров! Когда я приехал на «Тавриду» с Вячеславом Никоновым, нам ребята там такие вопросы задавали — сразу чувствуется настоящая, живая, острая дискуссия... Я к тому, что Поспелову удалось в целом перезагрузить Росмолодежь, это очевидно.

Не место красит человека, а человек — место.

Комментарии