В юбилейный для областной больницы год «Челябинский обзор» пообщался с врачом из профессиональной династии. Общий стаж семьи Надежды Овчинниковой насчитывает более 300 лет! Полвека женщина трудится в самой крупной больнице региона. Она переживала величайшие трагедии в Аше, Спитаке, Аргуне. А еще участвовала в легендарной операции по разделению сиамских близнецов.
Чтобы вы понимали силу духа этой женщины — в свои 77 Надежда Овчинникова лишь последние пять лет не работает в операционной. До этого она более 40 лет пробыла врачом анестезиологом-реаниматологом. Однако и сегодня любовь к работе снова приводит ее в больничные коридоры. Сейчас Надежда Витальевна работает врачом-трансфузиологом — смеется: «Я каждый вечер увольняюсь, а утром опять возвращаюсь».
Профессия врача для Нади была предопределена с детства: мама была медсестрой, а дочка всегда находилась при ней. Жили в фельдшерско-акушерском пункте в Карелии. После войны переехали в Челябинск, где Надежда поступила в медакадемию и вышла замуж за хирурга. Окончила институт с красным дипломом и устроилась на работу в травмпункт пятой горбольницы, проработав там шесть лет.
«Мама в то время работала в областной больнице в отделении грудной хирургии, — рассказывает Надежда Витальевна. — Дома все разговоры были о работе, о том, какое это хорошее место. Я решила для себя, что тоже хочу работать здесь. Как сейчас помню: главврач Григорий Гроссман при приеме спрашивает меня, кем я собралась работать. Я отвечаю: „Анестезиологом“. Он говорит: „А муж то знает?“. „Знает, сказал, что я дура“. „Ну и правильно сказал, не женская это специальность, идите лучше терапевтом работайте“, — резюмировал Григорий Исаакович».
Надежда Овчинникова показывает фотографии своей мамы
Однако Надежда окончательно и бесповоротно решила, что будет работать только в операционной. В отделение анестезиологии и реанимации (позднее это отделение разделят на два — прим. редакции) она устроилась в августе 1970 года. И с тех пор не знает лучшей работы.
«Мне довелось поработать во всех отделениях больницы, хотя когда только пришла, у нас тут и корпусов-то было — раз-два, да обчелся: терапевтический, хирургический, административный и поликлиника. Я видела, как наша больница растет и оснащается, и всегда воспринимала ее как живой организм. Сколько работала — никогда не хотела уходить, потому что коллектив здесь очень хороший и дружный. Понимаете — это место для меня святое, не заплакать бы, — говорит Надежда Витальевна и все же не сдерживает слез. — Как только я захожу на территорию медгородка, сразу чувствую себя дома».
Так же трогательно и с блеском в глазах моя собеседница рассказывает про специфику работы в операционной: «Там ты, как голенький, как на ладошечке — сразу видно, кто трус, а у кого руки не из того места растут. В операционной надо быть, а не казаться. Раньше ведь не было такого оборудования, как сейчас имеется на каждый чих. В больнице был всего лишь один дыхательный аппарат АЭН 2, кислородной разводки не было, стояли баллоны на 150 атмосфер; я разводным ключом так работала, что слесари немели, потому что надо было быстро снять редуктор и накрутить другой, когда кислород кончался. Ой, чего мы только ни придумывали. И что интересно — больница всегда стояла на передовых позициях. Никто еще слыхом не слыхивал, а мы уже делали наборы для катетеризации подключичных вен. На радиозаводе покупали трубки из второпласта, которые потом растягивали до нужного диаметра. Ой, все своим руками творили, где-то что-то увидим, прочитаем и внедряем (смеется). То же касается ларингеальных масок, которые мы делали из воздуховодов. Но потом, конечно, отделения стали модернизироваться, появляться новые. Кардиохирургия разделилась на грудную и сосудистую. Мы осваивали наркозы при новых патологиях. Впервые провели операцию при помощи аппарата искусственного кровообращения. Потом всей больницей выхаживали того пациента, 14-летнего Вовку, он заявки делал, чем его кормить, и мы из дома носили еду. И думали: только бы наш Вовка поправился».
Больше 20 лет Надежда Витальевна отработала в санавиации и побывала во всех уголках Южного Урала. Признается, что летать было интересно, но тяжело, поскольку каждый раз не знаешь, какой случай тебя ждет.
— Помню, как из Нязепетровска привезла женщину с осложнением в послеродовом периоде. Она была очень тяжелая, я везла ее на свой страх и риск. Дома у нее трое детей остались. По телефону договорилась об операционной и «зеленом коридоре» — из аэропорта до приемного покоя доехали за 40 минут. Гнойные хирурги уже были помыты и ждали нас. Все обошлось, женщина около трех месяцев пролежала в больнице и выписалась.
— В 90-е больницу заполонили бомжи, — продолжает свой рассказ Надежда Овчинникова. — Вы не представляете, как это было страшно. Они грязные, спившиеся, ничего толком не поймешь — тяжелая ли травма у него или что другое. Бывало мы их отмоем, а они возьмут да и удерут, все такие хорошенькие. Потом, слава богу, потоки распределили и их стал брать город. Однако затем пошла команда наркоманов, от которых мы тоже настрадались. Физически было очень тяжело работать — были дежурства, когда я в 16 часов заходила [в операционную] и в 8 утра выходила.
На памяти у Надежды Витальевны и легендарная операция профессора Льва Новокрещенова по разделению сиамских близнецов Тани и Ани. Тогда, в 1990 году, это было сродни полету в космос.
Надежда Витальевна была анестезиологом на той легендарной операции по разделению сиамских близнецов
«Мы с Вячеславом Вербовецким были анестезиологами на той операции. Был солнечный майский день, он приходит и говорит: „Нам с тобой такая работка предстоит, ты не представляешь“. Пошли смотреть и увидели малышей, сросшихся животами. Мы давай им головенки поворачивать, чтобы понять, сможем ли заинтубировать (интубация — введение трубки в гортань, трахею или бронхи с целью восстановления их проходимости, для проведения наркоза или искусственной вентиляции легких — прим. редакции). Смогли, опять же сами клеили трубки, но скажу честно, за ту операцию седых волос у нас поприбавилось. Мы вышли оттуда мокрые, как мыши. Вячеслав Петрович потом еще шутил, мол, надо посмотреть не прилипли ли мы сами друг к другу, поскольку так плотно сидели на протяжении всей операции. Сейчас, глядя на это со стороны современной оснащенности, думаю, что мы полусумасшедшими были, делая эту работу. Потом мы остались ночью с малышками дежурить, они у нас кричат без умолку. Вячеслав Петрович ходил-ходил, а потом говорит: „А давай их положим, как они раньше лежали — нос к носу“. И точно — успокоились».
Если посчитать общий медицинский стаж семьи Овчинниковых, то цифра переваливает за 300: бабушка, мама, муж, два сына, обе снохи, сестры мужа и внучка. В облбольнице на веку Надежды Витальевны сменилось пять главврачей: Гроссман, Маханьков, Журавлев, Бавыкин и теперь работает нынешний — Дмитрий Альтман. На сегодняшний день здесь вместе с Надеждой трудится ее внучка Катя, а раньше работал и младший сын.
«Катя — дочка старшего сына, который пошел по моим стопам и стал также анестезиологом-реаниматологом. Она с детства говорила, что будет врачом, потому что тоже выросла в больнице. В два года рассказывала всем: «Папы долго нет дома, потому что тлавма (травма — прим. редакции), быстро он приходит, когда аппендицит» (смеется).
Надежда Овчинникова 18 лет заведовала отделением трансфузиологии
Нельзя не сказать про отделение трансфузиологии, которым Надежда Витальевна заведовала 18 лет, будучи уже на пенсии (и параллельно работала анестезиологом в любимой операционной — прим. редакции). Говорит без хвастовства, что это отделение всегда было лучшим в городе и области, потому как душа туда вложена.
В конце нашей долгой и увлекательной беседы моя героиня не перестает шутить и просит: «Напишите обо мне одной понятной строкой — в начале пути была Надежда, потом Надежда Витальевна, Витальевна, мама Надя, а теперь уж баба Надя».
