Исполняющая полномочия главы Челябинска Наталья Котова объявила о том, что «Челябинск берет курс на облагораживание общественных пространств». Идет ли речь только о парках и скверах? Что включает в себя термин «общественное пространство»? И какие пространства необходимы обществу? Об этом и многом другом на ГТРК «Южный Урал» состоялась беседа с экспертами.
Действующие лица:
- Матвей Кондрашов, ведущий
- Андрей Бодрягин, управляющий партнер «Development Pro»
- Николай Дейнеко, первый заместитель председателя Общественной палаты Челябинской области
- Дмитрий Довбня, председатель комитета по содействию развития территории для внутреннего туризма ЧОО МиСП «ОПОРА РОССИИ» Челябинской области
Матвей Кондрашов: В начале беседы хотелось бы оттолкнуться от ваших высказываний. Цитирую Андрея: «Проспект Ленина в летний вечер пуст, как Аравийская пустыня. Причина — неинтересно здесь находиться, некуда и незачем идти: квадратные километры пустого безжизненного пространства, на уборку которого ежегодно тратятся приличные средства».
Андрей Бодрягин: Здесь все совпадает, это результаты градостроительной политики последних лет. Город довел себя до такого состояния, что людям в принципе даже незачем никуда ходить, поэтому люди и не ходят. Нет интересных мест, нет интересных точек.
Матвей Кондрашов: В центре города есть площадь Революции, парк Пушкина, парк Гагарина, Кировка. Чем не общественные пространства?
Андрей Бодрягин: А что примечательного в асфальтном поле площади Революции? Три года назад или два ведь возник проект трансформации этой площади, был предложен другой подход. Но в итоге две недели назад на площадь Революции лег свежий асфальт. Наверное, чуть меньше, чем за двести миллионов, но тоже за приличную сумму. Какой смысл?
Эксперты не видят смысла в замене асфальта на площади Революции
Николай Дейнеко: Общественное пространство — это не парк. Вот сделали парк, кучу денег туда закопали — и все. Но, извините, транспортная доступность где? Как человеку добраться до парка, кроме как на машине? Я считаю, для того, чтобы что-то менялось, нужно понимать, что общественное пространство — это и дороги, и тротуары. Вот у нас прошла дорожная революция, а где тротуарная? До сих пор у нас есть участки и объекты, где дорогу проложили, а тротуары забыли построить.
Мы гуляем по Екатеринбургу, по центру, можем часами гулять, в Челябинске такого нет. Даже если Кировку взять в пример. На сегодня главная пешеходная улица пришла в такое запустение, что на ней жизни почти нет.
Матвей Кондрашов: Челябинску вообще нужны эти окружающие пространства? Потому что, по моим наблюдениям, не торопитесь в меня плевать, только сделали благоустройство во дворах, тут же машины закатали свежеуложенный газон, направили выхлопные трубы прямо в лица детей, а свежеокрашенные лавочки облюбовали не столь свежие люди. Просто у меня такое ощущение, что челябинцы облагораживания требуют, но поддерживать его не готовы.
Николай Дейнеко: Комфортная городская среда — это только асфальт, лавочки и урны, что ли? Почему ответственные чиновники уперлись в то, что должен быть асфальт, должна быть лавочка, урна и три детских площадки в одном маленьком микрорайончике, в котором живут одни пенсионеры.
Николай Дейнеко: Комфортная городская среда — это не только асфальт, лавочки и урны
Дмитрий Довбня: Есть такое понятие «пешеходная связанность города». Это ключевое понятие в благоустройстве города, в его общественных пространствах. Я в Курчатовском районе прожил всю свою жизнь, знаю его от и до. Я очень часто хожу пешком от своего офиса на Российской около ЧГРЭСа и до «Александровского». Так вот: Комсомольский проспект и вообще Северо-Запад проектировали очень хорошие архитекторы. Пока еще все не загородили киосками, там можно гулять. И Комсомольский проспект — это как раз общественное пространство: хороший тротуар, высаженные кустарники на отдельных участках, живая зеленая изгородь, которая защищает тротуар от брызг от автомобилей.
Андрей Бодрягин: Месяц назад к нам в компанию приезжал один известный польский архитектор. И мы с ним ездили как раз по Комсомольскому проспекту. С правой стороны, если ехать на окраину Северо-Запада, растут липы. А с левой стороны гигантский пустырь. Он спросил: «А что это у вас такое?» Я говорю: «Ничего страшного, три года назад ремонтировали теплотрассу по всей длине. Траншею закопали, деревья забыли назад посадить». Так и живем. Это же наша находка прямо челябинская, когда люди говорят: «Семья, — в выходные, — а поехали-ка погуляем в парк». Это просто шедевр. Не пошли, а поехали — погуляем! Запатентовать это надо.
Андрей Бодрягин: «Челябинску надо запатентовать фразу „Поехали — погуляем“»
Николай Дейнеко: Давайте, может быть, не будем упираться в строительство каких-то глобальных парков. Я боюсь, что они просто-напросто будут пустовать. Давайте все-таки на бюджетные средства приведем в нормальное состояние тротуары, пешеходные, подземные в том числе переходы. Я вот два года гуляю с коляской. Я — мужчина(!) с коляской — перейти с одной улицы на другую или, допустим, спуститься по Свердловскому мосту на Братьев Кашириных могу с трудом. Там пандусов нет! Я ношу эту коляску на руках, что делать женщинам — я не представляю. Давайте сделаем так, чтобы я мог гулять по городу.
Андрей Бодрягин: Мы сразу столкнемся с низким уровнем компетенций.
Матвей Кондрашов: А мне кажется, в первую очередь мы сразу столкнемся с фразой «Денег нет».
Андрей Бодрягин и Николай Дейнеко: Нет, есть.
Андрей Бодрягин: Именно с отсутствием компетенций проблема. Есть программа «Комфортная городская среда», на нее выделяются деньги. Но в программе есть большие пробелы. Там есть деньги, но, например, до сих пор не прописаны процессы, и очень большие блоки прямо из вот этого процесса выпадают. Например, после разработки дизайн-проекта сразу же идут смета и внедрение, почему-то выпадает раздел вертикальной планировки и полного покрытия. И когда после первого же дождя встают лужи по колено, или там смывает только что посыпанный песок, начинаешь смотреть проект — а там забыли это сделать!
Дмитрий Довбня: Ты затронул дизайн-проект. А как можно на весь город делать один стандарт дизайн-проекта? Когда у тебя проспект Ленина вот такой ширины (широко разводит руки), а улица Труда вот такой (сводит руки).
Андрей Бодрягин: Поэтому мы сейчас с коллегами делаем городской центр компетенции, который будет наполняться лучшими реализованными практиками со всей страны, лучшими проектными решениями, и будет прописан процесс. Чтобы кто-то не забывал какую-то конкретную вещь.
Матвей Кондрашов: Прекрасно, но, опять-таки, если отталкиваться от слов Натальи Петровны, что предвидятся некие кадровые зачистки... У нас, значит, есть Управление архитектурой, есть Управление градостроительства. У каждого есть начальник, а еще есть главы районов, а еще у глав районов есть свои заместители. И, исходя из ваших слов, у меня складывается ощущение, что надо, знаете ли, все это дело аккуратненько закатать в асфальт... Нет?
Андрей Бодрягин: Я бы так не стал делать, я бы перешел к обучению, а не к замене. Кадровый дефицит налицо — мы все прекрасно понимаем, что если освободить место, люди не кинутся у администрации стоять в очереди.
Николай Дейнеко: За последние 10 лет вот что было такое в городе, что вам, Матвей, нравится?
Матвей Кондрашов: Мне нравится дорожная революция.
Андрей Бодрягин: Вот неделю погуляешь с коляской и возьмешь свои слова назад.
Николай Дейнеко: Скажешь: «Да, Николай, оказывается, с коляской невозможно гулять»... У нас сейчас вся жизнь проходит в торговых центрах. Горожане приходят и покупки делают, и в кино ходят. Они на улицу не выходят. Они не гуляют на улице. Они только на автомобилях туда добираются, и все.
Дмитрий Довбня: Поскольку у нас нет пешеходной связанности, у нас от этого очень страдает малый, средний бизнес. Тема тех же летних кафе. Ну вот у нас сегодня лето такое, как не лето, да? Но тем не менее. Людям было бы интереснее гулять, присесть, отдохнуть, выпить чашку кофе и пойти дальше. Почему этого не делается? Город будто бы не живой.
Матвей Кондрашов: Может, у людей денег нет? Поэтому не ходят.
Дмитрий Довбня: А почему у людей денег нет? Потому что градостроительная политика выбила малый и средний бизнес. Потому что от нас уезжают люди со средним и высоким достатком, а приезжают люди с малым достатком.
Дмитрий Довбня: «Из Челябинска уезжает малый и средний бизнес, а приезжают люди с малым достатком»
Андрей Бодрягин: Произошла замена функций. На проспекте Ленина появились бизнесы, которые никогда не должны стоять на первой линии. На первой линии должны стоять бизнесы, которые вызывают спонтанную необходимость покупки. Ты учуял запах свежего хлеба. Ты увидел булочную — зашел. Ты ощутил какую-то музыку, значит, там бар — зашел. Девушка идет, увидела сумку. Не может устоять от соблазна — пошла, не купила, но хотя бы зашла и рассмотрела. У нас сейчас на первую линию пришли такие услуги, которые должны располагаться на пятом этаже либо во дворах. Например, юридические услуги. Ну, к нотариусу люди по записи едут, не может он стоять на проспекте Ленина, там, где самая дорогая недвижимость! Появились, например, там зубные кабинеты. Опять же, записываются по записи. Аптека, ну, более-менее. Магазин запчастей — как мог появиться? Произошла замена функций. Поэтому центральные улицы потеряли интерес. У нас есть замечательные улицы, например, улица Свободы, Карла Маркса, где в час проходят пять человек! А когда проходит по улице меньше чем сто человек в час, никакое заведение не выдержит.
Матвей Кондрашов: Наталья Петровна — человек опытный. Она в администрации долгое время работает. И вот так вот публично говорить о том, что Челябинск берет курс на изменение публичных пространств... Как мне кажется, что у нее все-таки понимание окружающего есть.
Андрей Бодрягин: Какой у нас будет индикатор в первую очередь, что город изменился? Например, предлагаю ликвидацию заборов. Город в год тратит на покраску ограждения 18 миллионов и 20 миллионов рублей на их установку...
Николай Дейнеко: Самое главное: нужно, конечно же, советоваться с самим населением. Нужно менять механизм публичного обсуждения. Я считаю, что нужно массово информировать людей о том, что где-то будут обсуждать проект планировки вашей территории. Принимайте активное участие!
Дмитрий Довбня: Ты сам себе противоречишь. Ты сказал: когда Кировку делали, сколько было недовольства! Если бы тогда слушали население, то Кировку не сделали бы никогда!
Матвей Кондрашов: Николай, давайте вернемся во двор моего дома, когда вы приезжали и подарили мне тогда лопату. Вы помните, что инициативные жители говорили тогда? Вот этот вот пятачок они не дали: «Да мы соберемся с инициативной группой, да у нас тут будет благоустройство!». Вы приезжали в 2017 году. Приезжайте в 2019-м. Два года прошло. Результата ноль! Вы говорите, что нужно опираться на общественное мнение. Где оно, это общественное мнение?
Николай Дейнеко: Подождите, ну вот мы сейчас сидим, и у нас у каждого есть свое мнение.
Матвей Кондрашов: То есть вот это наличие мнения сводится к тому, что лучше давайте вообще ничего не делать?
Николай Дейнеко: Нет, ну в споре рождается истина. Всегда так было.
Матвей Кондрашов: Ну, я считаю, что специалистов-то можно и поважнее найти, взамен населения.
Дмитрий Довбня: Согласен.
Андрей Бодрягин: Какой индикатор нам покажет, что город перестраивается? Вот что должно случиться?
Дмитрий Довбня: Поднятие стоимости арендных ставок коммерческих помещений. И повышение стоимости жилья.
Андрей Бодрягин: Какой шаг должна мэрия сделать? Какое действие Натальи Петровны подтвердит ее слова?
Дмитрий Довбня: Я считаю, если мы говорим о благоустройстве Челябинска, то первое — стратегия развития пешеходной связанности города.
Андрей Бодрягин: Тротуарная революция.
Матвей Кондрашов: Что вы вкладываете в термин «Окружающее общественное пространство»? Какие видите пути развития? И какие шаги первые видятся вам необходимыми в мэрии?
Николай Дейнеко: Почему Наталье Петровне не рассмотреть бы такой вопрос. Вот принимает она решение о назначении, условно говоря, начальника Управления, ну, кадровое. Ну, пригласите людей, пригласите вот нас, общественников, которые позадают вопросы наводящие, допустим. Пускай он расскажет, а что он планирует делать. Важно обсуждать не только общественные пространства с людьми, но и еще кадровую политику. Хорошая практика, я думаю, что над этим стоит поразмыслить. Потому что, видите, у нас в последнее время недоверие есть к городской власти. У нас часто меняется власть. По моему мнению, общественное пространство — это когда я иду по городу, а у меня настроение улучшается.
Андрей Бодрягин: Городская среда — это доверие всех и всем. Мы должны преодолеть разобщение. Наталье Петровне хочется пожелать, чтобы она взялась за эту работу и действительно собирала консолидирующие группы.
Дмитрий Довбня: Общественное пространство — это среда, в которой есть доверие людей к этому пространству. Они хотят быть в этом пространстве. То есть они не боятся этого пространства, им в нем комфортно. И людей, которые тоже в этом пространстве находятся, не боятся. А что касается того, что нужно сделать... У нас на самом деле город достаточно интересный. В том смысле, что он получается как бы крестом таким вытянут. То есть у нас есть на северо-восток, на северо-запад, на юг и на север растяжка. Вот нужно сделать два маршрута, которые бы связали районы с севера на юг и с запада на восток. А потом от этого уже делать радиальные ответвления, так называемое пешеходное кольцо города. Люди бы здесь смогли свободно перемещаться.
Матвей Кондрашов: Остается пожелать Наталье Петровне терпения, упорства, настойчивости. И вот мое мнение, хотя Николай со мной не согласится: поменьше слушайте горожан и побольше специалистов. Ну, я думаю, что первые изменения мы увидим, по вашим прогнозам... когда? Скоро или нет?
Николай Дейнеко: Как говорится, время покажет. Давайте посмотрим.
