Артем Краснов:

«Хорошо бы, чтобы ФСБ или РПЦ запретили мою книгу»

Андрей Ткаченко

Челябинский журналист Артем Краснов проявил себя в новом амплуа: написал книгу с непонятным широкому кругу названием — «Блабериды». Сюжет развернулся на более чем 500 страницах. В эти выходные состоится премьера книги. В преддверии презентации «Челябинский обзор» пообщался с автором.

— Артем, я тебя поздравляю. В нашем городе немало графоманов, но профессиональных писателей, на мой взгляд, по пальцам сосчитать. Появление этой книги для Челябинска, думаю, не останется незамеченным. А вот как прогреметь на всю страну?

— Уведу немного в сторону — одно время я увлекался рок-музыкой, и меня всегда интересовало, почему так много известных музыкантов из Екатеринбурга, а из Челябинска — единицы. То же самое и с писательством — у нас город промышленный, и это, конечно, сказывается.

— То есть нам только и остается ваять трубы и плавить металл? Заводы и серые панельки не вдохновляют.

— Ну почему же. На самом деле, пишут многие люди, все мои знакомые журналисты или пишут, или вынашивают идею написания. Авторов в нашем городе много, только среди нашего поколения нет пока состоявшихся. Я думаю, что Челябинску мешает отсутствие писательской тусовки. Ведь писатель растет очень долго, и хорошо, когда есть наставники, доброжелательные читатели-критики, а не те оголтелые комментаторы в соцсетях, которые обливают помоями. А тусовка нужна, чтобы можно было расслабленно обсудить какие-то идеи, не подавляя друг в друге творческие начала. Нет коалиции — нет больших успехов. В остальном мы мало чем отличаемся от других городов, и для издателя, который сидит в Москве, думаю, по большому счету без разницы: с Енисея ты или с реки Миасс. Если он видит искру в книге, понимает, что это можно коммерциализировать, то не будет смотреть на прописку.

— Ну значит, надо создавать писательский кружок.

— Я на самом деле вынашиваю эту идею и знаю, что есть спрос. С коллегами по писательскому цеху недавно думали — а давайте сайт создадим, то, се, но это трудозатратно и непонятно для чего. Думаю, это должно произойти органично. Сейчас, если у нас кто-то что-то написал, мы встречаемся и делаем презентацию, друг друга продвигаем.

— Про «продвигаем». Благодаря соцсетям, SMM писателю сегодня стало легче раскрутиться?

— Формально сейчас и писателем стать легче — для этого надо лишь взять вордовский файл, залить в электронные библиотеки, напечатать книгу за 500 рублей и вроде как ярлык писателя наклеен. Но сейчас главная большая проблема — это дефицит внимания читателя. В таком обилии каналов коммуникации сегодня сложно уговорить потенциального читателя взглянуть на твою толстую книжку. Я начинал продвижение «Блаберидов» с шутливой просьбы: «Хорошо бы, чтобы ФСБ или РПЦ запретили книгу. Это был бы славный пиар-ход».

— Признаюсь, меня уговорило название. Блабериды — что это за слово такое вообще, откуда взялась идея?

— Мне было интересно, что будет со словом, если у него будут необычная фонетика и непонятная для большинства семантика? Если его вбросить в народ, то какой ему присвоят смысл. Оставалось найти это слово — и я нашел его в инфографике своей коллеги: она писала про домашних тараканов, которых разводил человек. Они относились к классу блаберидов.

Артем Краснов: «Блабериды — это домашние тараканы»

— Для кого эта книга, кто конечный адресат?

— Наверное, я пишу для людей, которые со мной на одной волне. Я отдаю себе отчет, что эта аудитория далеко не 100 процентов от всего населения земли — то есть это какая-то узкая группа людей, которые хорошо меня понимают. Вот я их и представляю, когда пишу.

— Писатель из Екатеринбурга Алексей Иванов прославился на всю страну, хотя вроде бы просто разложил по полочкам историю эпохи. А писатель Артем Краснов знает, о чем нужно писать, чтобы читали, чтобы книга стала бестселлером?

— Я не ставил себе целью сделать книгу, которая будет непременно коммерчески успешной, потому что тогда надо было бы работать в каком-то жанре. Больший успех все-таки имеет жанровая литература — детектив, любовная проза.

— Я прочитала «Блаберидов» — пожалуйста, чем не детектив: журналист Максим расследует причины высокой смертности в пригородном поселке. Чем больше копает, тем больше превращается из следователя в подследственного.

— Да, здесь есть детективная часть, как одна из линий. Но жанровая литература меня не очень привлекает. Мне проще зарабатывать журналистикой, чем писательством. Для меня это все-таки способ рассказать о своем мировоззрении. У меня накапливались какие-то идеи — я их фрагментарно излагал в виде блогов-постов. А потом я захотел это все объединить в книгу и приправить каким-то нормальным вменяемым сюжетом, чтобы читатель не давился книгой.

— То есть на прилавки магазинов книгу массово выставлять не планируешь?

— Нет. Еще раз: проще заработать деньги журналистом или блогером. Условно говоря — по количеству труда, которое ты затрачиваешь на написание слова в художественной книге и журналистике, и по гонорару, который ты получишь за этот символ — это просто разного порядка вещи. В России зарабатывают только очень маститые писатели. Даже известные, но такие относительно начинающие авторы, как правило, в лучшем случае работают в ноль или за какие-то небольшие гонорары.

Герой книги задумывался продавцом линолеума, а стал журналистом

— Просмотрела отзывы людей: многие отмечают, что документальность в книге зашкаливает — читаешь и постоянно ловишь себя на мысли, что герои списаны с тех, кто есть в челябинском окружении. Так насколько эта книга — высказывание журналиста?

— Да, действительно много документальных, полудокументальных врезок. Примешалась журналистика, поскольку главный герой — журналист. И этим я себе упростил задачу. Ведь я мог взять героя, который работает на сталелитейном заводе, но тогда мне пришлось бы реально несколько месяцев на этом заводе провести. По времени это очень затратно было бы, потому я и провернул такой чисто технологический трюк. Кстати, сначала он был у меня продавцом линолеума, но потом я подумал, что это, наверное, тоже непростая профессия и там тоже есть свои тонкости.

На самом деле я не старался писать близко к тексту, не называл город, не настаиваю, что герои живут в Челябинске. Я не привязывался к каким-то конкретным людям, когда создавал персонажей. Прямые параллели нельзя, наверное, проводить, но, конечно, поскольку все люди чем-то похожи — каждый угадывает того или иного персонажа, нашего общего знакомого.

— А вот еще интересно, насколько ты в своем герое воспроизвел себя?

— Меня часто об этом спрашивают. Мой герой-журналист стал для меня большой проблемой. Мне легко работать с героем, когда это пожилой человек или девушка — я могу смотреть на них объективно, не показывая явно их плюсы и минусы. Когда же герой похож на тебя, невольно начинаешь заниматься или саморекламой, или самовыгораживанием каким-то. Все время хочешь себя таким Д’Артаньяном представить. Это очень мешает. Я полгода просто потратил на то, чтобы наконец разделить, где все-таки я, а где — он. Мне кажется, что мне это удалось. Хотя да, по психологическому складу и организации нашего рабочего времени мы с ним действительно похожи практически на 100 процентов.

Во время презентации автор подпишет книги

— Давай возьмем в руки книгу. Более 500 страниц. Как она рождалась, долго писалась?

— Идея родилась в 2012 году, и долго это все тлело. Сперва были наброски, рассказы. Первым таким серьезным шагом стал рассказ «Блабериды», который я написал в прошлом году. Он стал первой частью книги. Когда я его опубликовал, то удивился, что люди хорошо его восприняли. Мне казалось, что он в каких-то моментах мрачный, созерцательный, где-то даже с элементами мизантропии. И поскольку у меня в голове был сюжет того, что будет дальше, весь прошлый год я писал.

— По ночам?

— По ночам и всяко. Найти время — самая большая проблема. Я спросил у своей подруги, замечательного писателя Ульяны Бисеровой, как она находит время — у нее вообще четверо детей и работа более ответственная, чем у меня. Она говорит: «Я пишу каждый день по часу или два, приезжаю рано утром на работу». Я подумал, что если буду, например, писать по одному абзацу в день, то все равно напишу книгу, пусть и к 2050 году. Но, естественно, один абзац — это уж совсем мало, в среднем получалось 1–1,5 страницы.

— Если посмотреть в твою биографию, мы увидим там математический лицей, автотракторный факультет ЮУрГУ. Ни следа гуманитария — конкретная физика. Откуда взялись лирики?

— Хороший вопрос. Да, у меня было такое хардкоровское математическое образование. Гением математики-то я точно не был, но какие-то способности были. В 31 лицее худо-бедно, но удержался. Я всегда очень хотел быть автомобильным инженером. Но в 2000-е не смог найти работу в соответствии со своими идеалистическими представлениями об этой профессии. Пришел на ЧТЗ, а там на кульманах (чертежных инструментах — прим. редакции) рисуют еще. Я как-то совсем упал духом и пошел в журналистику. Эта профессия меня сразу вдохновила, хотя откуда это взялось, не знаю — я даже не начитанный человек, в школе мало книг прочитал. Во-первых, я медленно это делаю, а во-вторых, мне сложно создавать образы. Прямо завидую людям, которые рассказывают, как они читают и чувствуют запахи, сцены перед ними раскрываются. Для меня чтение — это серьезная работа.

— А я думала, что будет такая история: любил уроки литературы, всегда хорошо писал сочинения.

— Сочинения я всегда писал на свободную тему. Я не читал произведения, поэтому слушал, что говорят о книге другие и запоминал имена, фамилии, а потом просто писал сочинение из тех фрагментов, которые слышал. Может, это дало толчок, но, конечно, так себе теория с натяжкой.

— Вернемся к книге. Я читала ее в электронном виде еще до грядущей презентации. И честно, не поняла концовку. Осталось некое ощущение странности.

— И я скажу честно — концовка у многих вызвала вопросы и даже споры. Я хорошо понимаю, почему она неоднозначная. Поскольку я писал не жанровую книгу, я не был скован тем, что в конце должен быть хэппи-энд или все должны умереть. Эта концовка мной выстрадана и выношена, и да, она оставляет некое ощущение странности. Во-первых, я изначально предполагал, что будет продолжение, вторая часть. Во-вторых, для меня важно не то, чем закончилось, а то, что происходило внутри.

— Ну ок, а что ты тогда хотел сказать в книге и что не сказал?

— Тоже хороший вопрос. Очень сложно мне на него ответить сейчас. В свое время я погрузился в написание по уши. У меня на холодильнике были приклеены большие листы бумаги и семья знала, что если я с безумным видом бегу через всю квартиру с ручкой в руке, значит, я хочу что-то записать (улыбается).

Думаю, что когда буду писать следующую часть, я перечту эту, и, возможно, у меня возникнет четкое ощущение, что тут не дожал, здесь лишнее. Но пока еще мозг не остыл от нынешнего варианта. Я еще не вернулся в реальность, я еще там, в тексте.

Артем Краснов: «Я еще не вернулся в реальность»

— В это воскресенье ты будешь презентовать книгу в одном из челябинских заведений. Сколько готов подписать книг?

— Мало. Я, честно говоря, не мог предположить, какой будет спрос и поэтому напечатал всего 40 экземпляров. Видимо, придется допечатать. Но не стоит забывать, что есть еще и бесплатная электронная версия. 

А вообще, есть у меня такая история: как-то я встретил на мероприятии пожилого человека. И он рассказал, что напечатал сразу пять тысяч экземпляров. Теперь книги стоят у него в гараже и он начинает каждому встречному их продавать. Я долго его слушал и дал себе зарок, что не буду так делать. Если книги разойдутся, то еще напечатаю. Без лишних амбиций.