«Мы скатывались и доедали последние кости»

— На прощальном концерте в Челябинске вы несколько раз говорили: «Как я устал это рассказывать и петь из города в город. Но все равно, слушайте». Действительно устали?

— Я стал относиться ко всему как к работе. Была бы возможность, я бы вообще дома сидел. Сейчас закончим прощальный тур, сяду за другую работу: буду сочинять большие опусы для театра. В данный момент — это мне по душе. За 20 лет мы накатались на несколько жизней. Поэтому сейчас мне единственным счастьем видятся такие туры: в пятницу поехали, в субботу отыграли, а в воскресенье утром уже дома. И то это только для того, чтобы блеснуть своей пластикой, эрудицией и чтобы не засиживаться как артисту дома. Покорять мир — больше не моя задача.

И больше всего мне надоел вопрос: «Ну, как вам наш город?». Каждый раз...

— Вы же сами говорили, что делите города на темные и светлые. Вот журналисты и интересуются, на чьей они стороне.

— И что? Люди-то в основном все однообразные.

— Так уж и все?

— Нет. Есть, конечно, замечательные. Они выбиваются из стаи, из стада. Они больше внутренние затворники. Я их называю «гвоздями мира». Если взять глобус и понавбивать туда гвоздей, то именно энергия, за них цепляющаяся, и будет крутить весь мир. А так — мир вообще голый. Живут люди. Умирают. Следующие живут.

— А вы «гвоздь»?

— Возможно. Я самокритичен до жути. Быть «гвоздем» — это данность. Человек рождается и он уже обречен, чтобы им быть. В качестве доказательства — судьба Константина Циолковского. Он двигал нашу цивилизацию вперед, как мог. Но его сын был не таким, как все. И социум обзывал его дураком, странным типом. И парень этого всего не выдержал, покончил жизнь самоубийством. Для Константина Эдуардовича это стало мегагорем. Ну как так? Он человечество толкает вперед, а люди с его сыном так... Это не люди, это пыль, которую ветер шлифует. Великий ученый потерял одного из самых близких людей, после этого он 10 лет ничего не изобретал и не открывал. Он обозлился на себя, на Бога и на черта лешего. Но он все равно «гвоздь»! И спустя 10 лет он снова взялся за труды. Это не его решение, это так ему предначертано.

Вот и я. Вроде бы заканчиваю все, мне бы дома сидеть. А все равно творческая жизнь будет продолжена.

— Заканчивается история «Кукрыниксов». Но уже летом вы сыграете концерты, посвященные вашему старшему брату — Михаилу «Горшку» Горшеневу. Зачем?

— К группе «Король и Шут» я практически не имею отношения. Просто... первое время помогал Мишке. Подносил патроны, назовем это так.

Есть две даты: 19 июля и 7 августа. В эти дни я выхожу и даю возможность людям ощутить присутствие Миши рядом. Не просто слушать диски, смотреть записи концертов, документальные фильмы и так далее. А чтобы люди собирались на концерте и могли закрыть глаза, представить его... как я пытаюсь это делать, скромно скажу. Процентов 90 песен на таких концертах я специально пою похоже. Специально делаю свой вокал подобным.

— Не кажется ли вам, если вы наладите контакт с Андреем Князевым (фронтмен группы КняZz и «Король и Шут», напарник Михаила Горшенева — прим. редакции), то...

— А я с ним не ссорился!

— Но ведь есть между вами недопонимание.

— Недопонимание — да. Я вообще человек мирный и позитивный. Мне на многое все равно. Каждый человек может быть хорошим или плохим, но отношение у меня всегда будет к нему нормальным. Конечно, зло не надо делать: воровать, убивать, совсем темно себя вести — такое не приемлю. А все остальное я понимаю. Человек несет знамя себя. И я не могу у него это знамя отнять, почистить, постирать, высушить и снова отдать. Также я прошу относиться и ко мне. Ссориться ни с кем не намерен.

— Не знаю, каким словом назвать ваши отношения. Но на одной сцене вы не выступаете.

— Ну да.

— Тогда, если вы говорите о том, что даете людям возможность почувствовать, что Михаил рядом, может, еще круче было бы, если бы вместе с голосом Горшка звучал голос Князя?

— Самая большая идея — собрать всех музыкантов вместе. И Сашку Леонтьева (гитарист), и Поручика (Александр Щиголев, ударник), и Яшку (Яков Цвиркунов, гитарист), и Куликова (Александр Куликов, басист), и Каспера (Дмитрий Ришко)... мне до «Короля и Шута» дела нет. Это все их разборки. Если не получается всем вместе выступить — я тут не при чем. Мой директор Игорь часто звонит Андрею Князеву, но на данный момент схождения нет. Может, что-то будет позже. Но «сшивать» чьи-то души я не собираюсь.

— Но песни КиШ исполняете.

— Песни писал Андрей вместе с Мишей. Мне нужно Андрею Сергеевичу послать уведомительную бумагу? «Разрешите мне песни исполнять», так что ли? Тогда раньше надо было это говорить. «Смотри, Леха, какая история: мы входим в деловую обстановку. Кампания „Боль“ начинается („Боль“ — несколько концертов памяти, посвященных Михаилу Горшеневу, которые исполняли Андрей Князев и Алексей Горшенев), давай все нюансы обговорим». А если это его личное желание — создать вокруг себя «постКиШовское пространство» (от названия меня немножко так подмучивает), и он хочет быть в центре всего дела, и чтобы все к нему ходили и кланялись... это уже другая обстановка.

— Почему в одном из интервью сегодняшнюю ситуацию с «Королем и Шутом» вы назвали «мутной историей»?

— Давайте на пальцах объясню, чтобы никто не удивлялся и не разочаровывался. Не хочу ни с кем с**ться. Но в интернете я вижу: «В 2018 году исполняется 30 лет группе КиШ». Посчитаем? Мне было тогда 13 лет. Мише — 15. Какой «Король и Шут»?

— Группа сначала «Контора» была.

— Тоже позже. История странная. Начинаю читать интервью Андрея, где он говорит, что история КиШ начинается с момента, когда Миша стал заниматься музыкой. Тут же у меня возникает в голове картинка: я сижу на диване и болтаю ножками, Миша играет на акустической гитаре вместе со своим учителем «Санта Лючию». И это далеко не 1988 год. Откуда считается 30-летие? Я не очень врубаюсь. И почему всего 10 альбомов Андрей называет?

— А сколько?

— «Король и Шут» записали 12 альбомов. Андрей специально не учитывает альбомы «TODD». Хотя за эти две пластинки Миша бился нещадно, для него эта запись была важнее, чем некоторые другие. «Тодд» для него был последней жизнью, на нем и умер, так и уйдя Суини Тоддом. Андрей посчитал, что раз его в этих альбомах не было, то и считать не надо, и история КиШ с его уходом прекратилась? Тогда и точку отсчета бери со своего появления в «Короле и Шуте». Но зато как удобно — 30 лет! Помпезность, широта, дата, которая определяет значение площадок. Всю историю просто взяли и ввернули, как гирлянду в новогоднюю елку.

— Зато песни КиШ придут послушать тысячи человек.

— Придут. Только группа «Король и Шут» — это большая команда. Человек 20, если не больше. Вряд ли кто-то будет собираться на 40-летие этой культовой группы. Больше никто не будет заниматься популяризацией коллектива. Поэтому будьте так любезны... не для себя, а для поклонников, для которых КиШ многое значит... засуньте свои отношения в задницу, соберитесь вместе и отыграйте. Я могу туда не идти, мне все равно. Но Андрей не хочет, чтобы вокруг него были эти музыканты. Он будет играть со своими музыкантами. Это как? Это не «мутная история» разве?

— Непонятная.

— И еще одно. Как Андрей Сергеевич будет выбирать песни на такой большой юбилей КиШ? Есть ли у него полноценное право, без какого-либо консилиума, составлять трэк-лист? Есть же музыканты... но их он послал на мороз. Все, ребята, идите на холод, я сам. Начинаем смотреть списки песен с предыдущих концертов Андрея: там нет ни «Марионеток», ни «Фокусника», ни «Танца злобного гения». Ничего из «Тодда» там нет. Для Андрея это мертвая работа. Миша любил «Камнем по голове», но его суть была несколько глубже. Он не хотел просто петь «песни-бабочки», которые взлетают и падают опять — псевдо-легкая музыка.

Я уважаю Андрея. Он, безусловно, «гвоздь мира». И когда были разногласия с «Северным флотом», я всегда отстаивал Князя, говорил, что он мегачел. Но нельзя делать все так, как только ему одному хочется.

— На юбилейных концертах КиШ обещают голограмму Михаила. Как вы к этому относитесь?

— Кто-нибудь может предположить, что Миша захотел бы играть вместе с музыкантами группы КняZz на одной сцене? Он к ним хорошо относился, но это не его группа. Михаила Юрьевича никто не спросил! Это напоминает объявление: «У нас собачка говорящая в цирке будет, приходите!».

Я за технологический прорыв. Такие концерты делали с Тупаком Шакуром, с Майклом Джексоном — это круто. Но если бы это с музыкантами «Короля и Шута»... я бы порадовался. Не подумайте, я не со злобой смотрю: «Какого х*ра вы мою память трогаете?». Нет! Но когда я представляю, как он скачет будто что-то такое неведомое, странное с неблизкими ему людьми и исполняет песню, которую он не считал лучшей своей работой... Не считаю это правильным. И это моя позиция.

— Михаила нет, до истины все равно не добраться.

— Истина — это то, до чего мы только хотим добежать. Мы все имеем свою правду.

— В чем ваша правда?

— Это делать то, что ты считаешь нужным и стараться выжить при этом. Вписываясь в какое-то большое дело, ты вроде бы знаешь, что все делаешь, как надо. Но можешь не выжить. Или вот ты сидишь, прячешься, хотя другие скажут, что ты должен был им всем там «навалять», а ты отвечаешь: «Ну, это же моя правда».

— Вы через свою правду переступали когда-нибудь?

— Переступал. И часто. За 42 года были моменты, когда ты трусишь, сожалеешь. Но это моя правда. С ней нельзя не мириться. Иначе вы и не выживете. Только у живого человека можно спросить: «В чем твоя правда?».

Истина начинается позже. Когда вы будете понимать, что вам терять нечего. И в последние секунды жизни, когда уже вот-вот и смерть, вы находите эту самую истину. Других возможностей узнать ее у вас не будет. Дальше — тьма.

— Вам не кажется, что современный русский рок на пороге «а дальше — тьма»?

— Я бы не стал говорить о нем так тяжело. Но он находится в патовой ситуации. Когда создавались Sex Pistols или Pink Floyd, они делали новые шаги: поднимали ил, встряхивали землю — поэтому это было интересно. Рок-н-ролл делал новое-новое-новое... и заделался до того, что уже копирует сам себя.

Сейчас тоже нужно создавать что-то новое. Любить рок-н-ролл просто за то, что он есть — бессмысленно. Это то же самое, что любить стенку: вот она есть, давайте ее уважать. История поднимания ила закончилась.

— И что с этим делать? «Короля и Шута» уже нет много лет. История «Кукрыниксов» завершается, от рокеров 80-х люди устали.

— Не знаю. Я в рок-н-ролле останусь. Но хочу уйти от того, когда нажимаешь на «плей» и: «О, русский рок!». Мне надоело это брюзжание гитар. Устал петь «Это не беда», «По раскрашенной душе», «Солдатская печаль», поэтому историю заканчиваю. Душно становится. Есть наработки, ищем ходы. Но это будут далеко не «Кукрыниксы». Может быть, так командам нужно делать?

— Расходиться?

— Расходить нах**р и пробовать новое! Последней группой русского рока можно назвать Lumen. Моложе нет уже никого.

— Так и Lumen в этом году 20 лет отмечают.

— История заглохла. Значит, нам нужно заворачиваться уже.

— Что делать вашим поклонникам? Диски переслушивать?

— Я же не говорю, что я песню «Черный ворон», например, петь не буду. Исчезнет понимание группы «Кукрыниксы». Есть у нас приличные песни, которые я буду играть. Но всей истории бессмысленного жужжания гитар не будет. Приелось: если русский рок — должно бренчать. Единственная команда, которая что-то пытается поменять — «Северный флот». Потому что изначально «Король и Шут» создавался, как «стенка» звука. Хорошие музыканты, которые знают свое дело. Все похожие команды просто жужжат. Зачем? Просто так надо.

— Может, будущее за рэпом?

— В русском рэпе все лают, а кусаться не могут. Но люди им живут. А русские рокеры — нет, им пох**у. «Рэпак», он острее. На поле русского рока он вбивает свой кол. Знаете, как за кол козлят на веревочку цепляют, чтоб здесь пасся и свое место знал... Такая же история. Только большая проблема в том, что в рэпе музыки нет. А русскому человеку нужна гармошка, водка и еще какие-то ощущения. Вот ощущения у них есть, а гармошки нет. Значит, долго не протянут.

— Многие музыканты говорят, что в русском роке протест пропал.

— Протест не зависит от «жужжалки». Он всегда остается. Вы проснулись утром, идете на работу, а лифт не работает — возникает внутренний протест. Вопрос в том, как вы его выражаете. В музыке протестная история была модной. Группе The Clash было прикольно послать королеву куда подальше. Потом мода ушла. Люди стали делать просто музыку. Потом и она трансформировалась в... житие-бытие. Гастроли, фанаты, концерт за концертом... Шкуру нарастили, которую рок-н-ролл не приемлет.

— Армия фанатов у «Кукрыниксов» есть, но не самая большая, даже если сравнивать с другими русскими рок-командами. Если оглянуться на 20 лет назад, чего вам не хватило?

— Возможно, таланта мало. Может, «на грудь» брали слишком много алкогольных напитков. Или, может, мы не знали каких-то законов. Или время не учли. Мы последние, кто так замыкался на этой истории. Самая большая фанатская история из наших коллег заканчивается на Сплине. Все остальные — тихонько скатывались с горки. Мы в принципе ничего нового дать уже не могли. Мы скатывались и доедали последние кости.

— Но есть же какое-то ноу-хау «Кукрыниксов»?

— Я начал петь о психологии. О душе человеческой. О наших мыслях. Об этом в русском роке мало кто поет. Нам с Мишей претил какой-либо акын. Поэтому каждый из нас хотел найти свою какую-то тему. Мишке повезло — у него был Андрюха, который его вывел на правильный путь и дал ему возможность музыкально раскрыться в своих текстах. Мне пришлось самому заковыривать свои мозги и искать что-то новое. С песни «Черная невеста» я понял, что можно же вытаскивать психологию в музыку и в ней рыться. Это круто. Это мой путь. Мой «гвоздь» в этот глобус.